огонек
конверт
Здравствуйте, Гость!
 

Войти

Поиск

Поддержать автора

руб.
Автор принципиальный противник продажи электронных книг, поэтому все книги с сайта можно скачать бесплатно. Перечислив деньги по этой ссылке, вы поможете автору в продвижении книг. Эти деньги пойдут на передачу бумажных книг в библиотеки страны, позволят другим читателям прочесть книги Ольги Денисовой. Ребята, правда - не для красного словца! Каждый год ездим по стране и дарим книги сельским библиотекам.

Группа ВКонтакте

12Авг2009
Читать  Комментарии к записи Читать книгу «За Калинов мост» отключены

Маринка. 2 октября, утро

Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича, изрубил его в мелкие куски и поклал в смоленую бочку; взял эту бочку, скрепил железными обручами и бросил в синее море.

Марья Моревна: [Тексты сказок] № 159.

 

— Нет, — шептала Маринка, перебираясь через высокие нагромождения камней, — так не бывает, этого не могло случиться…

Так не бывает, это слишком жестоко… Когда оставался всего один шаг…

Но, глядя на тело Игоря, разбившееся о камни, она понимала, что ее надежда пуста — он мертв. И если его голова не разлетелась на мелкие куски, то только потому, что самый страшный удар пришелся на позвоночник. Он держался за веревку, но не смог удержаться. Если бы его руки не разжались, он бы сейчас был жив! Ну почему он разжал руки? Почему одно мгновение решило судьбу, и решило так несправедливо, жестоко, страшно?

— Медвежье Ухо, — всхлипнула она и протянула дрожащую руку к его лицу, низко запрокинутому назад, со струйкой крови, стекавшей изо рта на щеку, — ты жив? Скажи мне только, что ты жив…

Сейчас он ответит: «Я не знаю», и все снова станет хорошо. И она сразу же расскажет ему о ребенке, который у них будет. Она так и не сказала ему об этом, и теперь он никогда об этом не узнает. Может быть, если бы он услышал ее тогда, когда она пыталась прошептать ему об этом на ухо, может быть, если бы он уже знал, то не разжал бы руки… Может быть…

Нет, он не ответит. Он не может ответить. Маринка попыталась нащупать его пульс на шее, но его тело безвольно поехало вниз и грузно сползло к ее ногам. Ей показалось, что он шевельнулся, она упала перед ним на колени и обхватила руками его голову — его затылок был мягким и мокрым.

— Игорь, ну очнись, пожалуйста, так не бывает! Я не верю, я не верю! Мы собирались умереть через сто лет, ты слышишь? Ты сказал, что согласен. Почему, Медвежье Ухо, ну почему?

Она снова попыталась нащупать его пульс, уже на руке, и вдруг увидела, что ладонь его стерта до крови, стерта тонкой веревкой, на которой он опускал ее вниз. Маринка посмотрела на другую руку и там нашла точно такие же раны, больше похожие на ожоги, чем на мозоли. И ее бесконечный, но уверенный и спокойный спуск на дно вдруг представился ей совсем по-другому. Не триста метров унылой стены, уходящей вниз, а триста метров режущей руки веревки… Если бы его руки не были поранены, он бы удержался, он бы ни за что их не разжал…

Рыдания, до этого клокотавшие глубоко внутри, беззвучно хлынули наружу. Она прижала мертвую окровавленную руку к лицу, и целовала ее, и поливала слезами, как будто это могло вернуть его к жизни. Если бы можно было силой ее отчаянья вернуть его к жизни!

Может, если бы она придумала что-нибудь получше и ему не пришлось опускать ее вниз на веревке, все случилось бы по-другому? Может, если бы у них были с собой перчатки, ничего бы этого не произошло?

— Игорь, прости меня… Прости меня, я не знала, как тебе больно опускать меня вниз. Я даже подумать об этом не могла…

Голос ее больше походил на вой, и никто бы не разобрал, что она пытается ему сказать.

— Прости меня… Ну почему, почему ты меня не слышишь? Пожалуйста, очнись, пожалуйста!

Может быть, ее слезы помогут его оживить? Может быть, надо всего лишь поцеловать его, и жизнь к нему вернется?

Но ни слезы, ни поцелуи не помогли… Если бы он не разжал руки! Если бы он оставил мертвую воду себе, то мог бы залечить раны на ладонях. И тогда, может быть, не разжал бы руки!

Маринка вспомнила, как сама оказалась по ту сторону Калинова моста. Не сразу. Она смотрела на свое тело сверху долго, очень долго. Пока старуха не переодела ее, не дала в руки блюдечко с гребнем и не сказала: иди. Только в те минуты она была вовсе не старухой, а очень милой и молодой женщиной.

Может быть, ему все еще больно? Когда еще он доберется до Калинова моста и сможет залечить раны в реке Смородине! Она понимала, что это глупо, потому что сама по дороге к мосту никакой боли не чувствовала. Но вдруг она ему поможет? Маринка зубами развязала бечевку, стягивавшую дорожную сумку Игоря, и вытащила толстобокую металлическую флягу.

— Я знаю, что поздно, Медвежье Ухо. Но я не хочу, чтобы ты страдал, даже совсем недолго.

Она с трудом отвинтила крышку, плеснула мутной воды в свою дрожащую руку и очень осторожно дотронулась смоченными пальцами до его пораненной ладони, будто ее прикосновение могло причинить Игорю боль.

Раны на его ладони затянулись в одну секунду, как будто их и не было. Почему? Ну почему этого нельзя было сделать, когда он еще не умер? Маринка протерла мертвой водой другую его руку.

А голова? У него большая рана на голове, и ее тоже надо вылечить, ведь это гораздо больней, чем пустячные мозоли, пусть и глубокие! Она смочила его затылок, и рука ее перепачкалась в крови — рана на голове затягивалась гораздо дольше, чем на руках.

— Милый медвежонок, я вылечу тебя всего, тебе не будет больно… Ты будешь здоровым, здоровым и целым…

Между камней раздевать его было неудобно, и Маринка, подхватив Игоря под мышки, с трудом оттащила его тело ближе к ручью, где камни расступались. Она вспомнила ночь в маленьком домике, около печки, когда они любили друг друга: ей хотелось рассмотреть его всего и запомнить. Там, в неверном свете свечей, она так и не успела этого сделать. Но здесь, в полумраке, ей хватит на это времени… Она запомнит его, запомнит навсегда.

Маринка сняла с него всю одежду и гладила его тело руками, поливая их мертвой водой и своими слезами. Раны затягивались медленно, но затягивались, кости срастались. Кровавый провал в спине, до которого ей было страшно дотрагиваться, подернулся тонкой кожей, позвоночник встал на место. Она долго растирала его левую коленку, не вполне уверенная в том, что вылечила ее до конца, — пусть коленка тоже никогда его не тревожит.

— Ты будешь здоровым и целым, — шептала она, — ничего не бойся…

И только когда на теле Игоря не осталось ни одной царапинки, до которой бы не дотронулась мертвая вода, когда он лежал перед ней, как живой, отчаянье накатило на нее с новой силой. Почему? За что? Теперь он совершенно здоров, только мертв!

Старуха говорила ей, что оживить мертвой водой нельзя, мертвая вода только залечивает раны… Даже отрубленная голова прирастет, но человек от этого не оживет. Для этого нужна вода живая. Но и ее недостаточно. Она говорила про живую воду! Говорила, где ее можно взять! Может быть, еще не все потеряно? Надо подняться наверх и спросить старуху, что еще нужно, кроме живой воды!

Ну же! Надо вспомнить, где берут живую воду! Маринка запомнила, что доставать ее очень трудно, глубоко! Как она могла забыть, ведь это так важно! Училась мыть плевками полы и посуду, а самое главное забыла, забыла! Глубоко… Старуха сказала: «выйди на крыльцо и посмотри». Что она могла увидеть с крыльца? Да только этот самый провал! Ручей, который бежит у ее ног, шумный ручей, быстрый и чистый!

— Медвежье Ухо… Я не знаю, что нужно еще, но живая вода у нас есть…

Пусть случится чудо! Разве недостаточно чудес они встретили, чтобы случилось еще одно?

Маринка, размазывая слезы по лицу, встала на ноги и потянула Игоря к воде. Пусть случится чудо! Еще одно, последнее чудо. Она опустила его в ручей, положив его голову к себе на колени, и поливала его лицо, и волосы, и шею ледяной прозрачной водой. Пусть случится чудо…

— Милый медвежонок, ну очнись… Пожалуйста, очнись… Я не знаю, что теперь со мной будет, как я попаду к тебе теперь. Очнись, давай жить здесь, я не хочу умирать снова… Если мы вернемся, у нас родится ребенок, мне старуха сказала… Только очнись… Я же не смогу без тебя.

Сквозь громкое журчание ручья она вдруг отчетливо расслышала:

— Как холодно…

Ей показалось? Она так хотела этого, что ей показалось?

— Игорь? — она снова склонилась к его лицу. — Игорь, что ты сказал?

— Холодно…

Теплое дыхание долетело до ее губ, но Маринка все еще боялась поверить.

— Медвежье Ухо, ты замерз? — шепотом спросила она.

— Да.

— Сейчас! Я тебя вытащу! Я тебя согрею!

Она сорвалась с места, подхватывая его под мышки, и потянула на берег.

— Уй! — его лицо сморщилось.

— Тебе больно?

— Камни… царапаются…

— Это не страшно, не страшно. У меня осталась мертвая вода. Медвежье Ухо, неужели… Неужели? Сейчас, сейчас, еще немножко!

Она выволокла Игоря на камни, сняла с себя шерстяную накидку, которую старуха называла плачеей, и кинулась растирать его грудь. Глаза его были еще закрыты, но он дышал! Нет, не годится, что его голова лежит на камнях! Маринка развязала пояс, скинула юбку, похожую на занавеску, скомкала и подложила ему под голову.

Что-то твердое оставило на его теле широкий след, когда она вытирала его грудь: проклятый жемчуг! Маринка отгрызла три жемчужины, украшавшие центр накидки.

— Теплее? Хоть немного теплее?

Да что же она думает! Как ему может стать теплее, если он мокрый и голый лежит на холодных камнях! Он простудится! Все не так! Надо под голову положить его свитер, пусть он и в крови, а плечи завернуть в юбку. Брюки не такие грязные, на них только подтеки крови, они почти сухие. Она вытерла его ноги накидкой и попыталась натянуть на них штаны.

— Маринка, — вдруг спросил Игорь, — я что, совсем голый?

— Уже не совсем, — ответила она, вытирая пот со лба, — я сейчас тебя одену.

— Погоди, я сам… Я могу… — он со стоном сел и посмотрел по сторонам.

— Игорь… Как… как ты себя чувствуешь? — робко спросила Маринка.

— Еще не знаю… голова болит.

— А спина? Спина не болит?

— Не знаю. Не чувствую, — он поднялся на ноги и натянул штаны. — Холодно.

Маринка несмело протянула руку и положила ему на шею:

— Медвежонок, ты жив? Ты правда жив?

— Если честно, я в этом еще не уверен… — он взглянул наверх, долго присматривался, а потом сказал: — Жив. Я жив! Я не просто жив, я жив по-настоящему! Там избушка, а не терем, маленькая избушка, а не ее изнанка! Значит, я жив! Этого не может быть…

Поделиться:

Автор: Ольга Денисова. Обновлено: 23 декабря 2018 в 1:59 Просмотров: 5474

Метки: ,