Это ситуация, когда речь идет о настоящем таланте, о том, что мы иногда называем «даром свыше». Никакая работа над собой, никакое профессиональное знание не заменит таланта – когда режиссер лишь проводник, «божья дудка». Абсолютный слух, ни одной фальшивой ноты. Впрочем, и с точки зрения профессионализма у меня нет претензий к режиссеру.

И вместе с тем… Да, фильм заставляет сопереживать. То, что написано «кровью», всегда заставляет сопереживать. Но в итоге это сопереживание ни во что не выливается. Из фильма не следует ни одного вывода. Каждый делает из него тот вывод, который ближе всего его мировоззрению.

Это не значит, что фильм плох, что это не искусство – это искусство. Своеобразное искусство, с функциями которого я не могу согласиться. Достоверность (психологическая, архетипическая) этого фильма сродни документу из архива, сродни рассказу очевидца для историка. Есть полотно художника – а есть фотография. Художественное фото – тоже искусство, в нем интересен ракурс, под которым фотограф увидел мир. Но в данном случае речь идет о снимке репортера, а не фотохудожника. Потому что этот фильм всего лишь отражает действительность, всего лишь показывает – но ничего не говорит.

Многие говорят, что этот фильм отражает социальные проблемы. Имхо, он не отражает социальных проблем. Он отражает проблемы подростков, вечные, как мир. Говорят, он рассматривает конфликт отцов и детей – в нем конфликт отцов и детей не раскрыт, показан односторонне, с точки зрения детей.

Режиссер, стоящий изнутри фильма, не умеет показать ничего, что стоит «над». Над ситуацией, над миром фильма, над его персонажами. Режиссеру нечего сказать. Потому что «болит» только то, что внутри – а внешнее не болит, оно неинтересно. У ситуации нет контекста, это частность, которая не есть часть целого, отдельный пазл, который не вставили в мозаичное полотно. И зрители, критики, поклонники и противники фильма вставляют этот пазл в мозаику собственного мировоззрения. И доказывают, доказывают, что их выводы – это выводы, которые можно сделать из фильма. Но с той же горячностью можно обсуждать любой скандальный репортаж из телевизионных новостей. И даже хотелось бы иногда, чтобы журналисты поточней излагали факты и добавляли к ним поменьше собственных выводов.

Хорошо ли это для фильма? Но мы же не измеряем талант художника его способностью точно изобразить действительность – мы даже не рассматриваем это как необходимое условие его таланта. Мы хотим даже большего, чем интересный ракурс – нам нужен взгляд художника, его личность. Верней то, что его личность способна добавить к выбранному ракурсу. Вот этого в фильме как раз нет: есть интересный ракурс, есть точно воспроизведенные детали, но нет того, что режиссер способен добавить к этому ракурсу. Имхо, потому что режиссеру нечего добавить. Потому что режиссер – интересная, талантливая, но незрелая личность. Личность, которая не выходит за рамки самой себя и собственных проблем.

И это как раз – тенденция в искусстве. Читателя, зрителя интересует только он сам. Писателя, режиссера интересует только он сам. Рефлексия на очень высоком художественном уровне. Я не против рефлексии – но мне мало одной только рефлексии. Мне хочется разговора с умным человеком, а вместо разговора мне показывают картинки, из которых не следует выводов.

Поэтому после просмотра фильма хочется задать вопрос: ну и что? Что из этого? Подростки несчастны, я это знаю. Родители их не понимают. И не поймут никогда, потому что подростки этого сами не хотят. Сцена, когда родители объявляют девочке, что больше пальцем ее не тронут – лучшее тому подтверждение. Да ей не надо, чтобы ее не трогали пальцем, она от этого будет только еще более беспомощной. Для нее это заявление – признание родителями ее взрослости, которой она хочет и боится. И неизвестно еще, что сильней – хочет или боится.

Я могу добавить к этому фильму множество собственных наблюдений и выводов. Но это будут мои выводы, мои, а не режиссера. Этот фильм не меняет моего мировоззрения, после его просмотра нет ощущения «открытых глаз».