Я боюсь, что сыт по горло древнерусской тоской.
— Массаракш!
На мокрой дороге старенький «козлик» развернуло градусов на семьдесят, руль больно ударил в ребра, а пристегнутого придурка Десницкого тряхнуло так, что он не сказал ни слова об этом торможении — а ведь наверняка хотел. Нет, «хотел» — это неправильное слово. Считал своим долгом.
Шуйга осторожно вдохнул и разжал стиснувшие руль пальцы. Дворники ходили туда-сюда, открывая взгляду не дорогу теперь, а вырубленную полосу вдоль леса — и ряд тощих высоченных сосен, почему-то напоминавших сказку о Шурале.
— Массаракш… — повторил Шуйга и глянул на Десницкого — не хочет ли тот вылезти под проливной дождь? Ну да, конечно, ни один мускул не дрогнул, только Десницкий был зеленовато-белым — от страха, наверное. И смотрел не вперед, а в сторону Шуйги — как из-за дождевых струй к «козлику» приближается привидение в черном балахоне, которое с полминуты назад бросилось под колеса.
Впрочем, стоило отдать Десницкому должное — не отрывая взгляд от мутного окошка, тот словно машинально отстегнул ремень и потянулся к дверной ручке. Но, видно, забыл, что дверь заблокирована, — дернул ее раза два, однако так и не понял, почему она не открылась.
— Ладно уж, сиди, — с усмешкой бросил Шуйга и распахнул свою дверь навстречу привидению.
Дождь был ледяным, а сумерки серыми. И не успел Шуйга пройти два шага, как привидение — ростом ему почти по пояс — обхватило его обеими руками и, пропищав неразборчивое «Помогите», горячо и сопливо разревелось, ткнувшись носом ему в живот.
— Етишкина жисть… — проворчал Шуйга, выдергивая руку из цепкого захвата.
Новые комментарии