Это был тот же парень в зеленой майке, которого засекли дроны на стоянке торгового центра. Он не мог прикрыть лицо от света – держал на руках девочку и прижимал скальпель к ее горлу, – а потому щурил глаза, что не давало возможности сканировать радужку. Вот интересно, Эрнст мог бы оторвать девятилетнюю Лиз от земли обеими руками? Оторвать бы, наверное, смог, но держать на одной руке столько времени – вряд ли. Он, похоже, брезговал тренажерным залом…

Поднялась задняя дверца, и на крыше появился Том, вскинул левую руку с коммом – и с его страницы раздался голос:

– Он говорит, что если в него выстрелят, неизвестно, какая рука опустится раньше, левая или правая. Скорей всего левая – и тогда Лиз умрет.

– Том, оставайся в авиакаре! Не выходи на крышу! – спокойно и убедительно сказала Таня Ван. – Он ничего тебе не сделает.

– Тогда он убьет Лиз. Если я не пойду – он убьет Лиз, – угрюмо ответил мальчик через трансляцию в соцсеть.

– Он не убьет Лиз! Не бойся. Если он убьет Лиз, снайпер выстрелит в ту же секунду. Преступник это понимает. Оставайся в авиакаре!

– Нет, – упрямо ответил Том. – Я не хочу, чтобы Лиз убили.

– Том всегда защищал Лиз, – пояснила Джим в эфир. – Он и теперь чувствует за нее ответственность.

Ким дала крупный план комма девочки – он транслировал их прямой репортаж. Ким приближала и приближала изображение: множество детских запястий с коммом, одно мельче другого, уходили вглубь 3D-изображения – выглядело здорово!

Внезапно прожектора погасли – объективы дронов мгновенно раскрыли лепестки диафрагм, человеческий зрачок явно от них отставал. Преступник на минуту ослеп и приостановился, – впрочем, ему не дали привыкнуть к темноте, снова врубили прожектора. Но, должно быть, скан радужки полиция сделала.

– Я надеюсь, приказа стрелять не будет? – уточнила Джим.

– Разумеется, – ответил Эрнст. – Мы не можем подвергать риску жизнь ребенка. Преступник выглядит хладнокровно, но сканирующее устройство показывает его пульс: более ста сорока ударов в минуту.

– По-моему, ничего удивительного для человека под прицелом… – пробормотала Джим. – А это ничего, что он нас слышит?

– Мы ничего не можем с этим сделать, – вздохнул Эрнст и подмигнул Джим, пользуясь тем, что зрители его не видят.

Когда похититель с детьми подобрался к люку, ведущему внутрь ангара, первым на лестницу ступил Том, преступник спускался сразу вслед за ним.

– Он требует убрать все дроны из ангара, – раздался голос Тома.

– Хрен ему, а не выключенные дроны! – рявкнул в комме Ульфа голос Тины.

– Выключите камеры, – спокойно сказал Ульф. – Они нам не нужны.

После этого радфемки потребуют химической кастрации не только цисгендерных мужчин, но и активных геев… Ким не стала снимать Ульфа, который с улыбкой посмотрел на Тину: похититель просто не узнает, есть в ангаре дроны или нет, если те не станут летать у него над головой.

Ким дала скан похитителя, сделанный полицией в темноте, и, признаться, Джим ахнула прямо в микрофон – настолько неожиданным, не соответствующим происходящему оказалось это лицо. А в комме Ульфа механическим голосом уже отчитывался идентификационный комм:

– Это Стив Ларсен двадцати трех лет, инопланетник, разнорабочий грузовика «Мастодонт» с Дикой луны. Грузовик вчера утром прибыл в космопорт «Оранж-ди». По официальным данным, Стив Ларсен не покидал космопорта, его временный комм откликается из туалета в баре «Серебряная звезда».

Это было лицо растерянного, испуганного ребенка, а не мужчины-извращенца, серийного убийцы детей… Даже Том не выглядел столь жалко, как его похититель… Впрочем, за секунду до сканирования он оказался в темноте после ослепительно яркого света, его замешательство неудивительно, как и выступившие на глазах слезы.

Ким дала крупный план вчерашнего скана инопланетника в момент выхода из грузовика на территорию порта: тут он не был растерян, даже наоборот – совершенно спокоен, но выглядел еще более юным и наивным. И… Джим показалось, что она где-то видела это лицо. Это или похожее. И видела совсем недавно.

– Надо же, совсем еще мальчик… – непроизвольно выдохнула она в эфир.

– Рост шесть футов и два дюйма, – как бы между прочим заметил Ульф, и Ким показала скан парня в полный рост. Наверное, надо было вернуться к приему гормонов, чтобы не испытывать влечения к хорошо сложенным инопланетным извращенцам…

Ким показала убранный трап грузовика «Мастодонт» и резко, с разворотом на широкий угол, отодвинула дрон назад и вверх – как она все же здорово умела снимать! – и всем, в том числе Джим, стало ясно, что ангар сто шестнадцать си находится ближе всех к «Мастодонту» – около двухсот пятидесяти ярдов по открытому взлетно-посадочному полю.

Ким молча показала Джим изображение на комме – страница Саши Новака, первого пропавшего ребенка! Инопланетника, сына беженцев с Дикой луны!

– Эрнст, как вы объясните расхождение факта с вашим последним вероятным профилем преступника? – спросила Джим, открывая страницу Саши у себя на комме. Пусть Эрнст течет мыслью по древу.

– Никакого расхождения нет. На Дикой луне естественные сексуальные стремления людей подавляются с самого раннего детства. Нет ничего удивительного в том, что естественные стремления переходят в неестественные и прорываются наружу едва ли не сразу после пубертата, на гормональном пике. Еще одно доказательство того, что оголтелая гомофобия, процветающая на Дикой луне, ведет к плачевным результатам. Кроме того, принятое там воспитание детей жестоко подавляет ребенка, попирает его права. Там нет запрета даже на телесные наказания! Ребенок беззащитен перед собственными родителями!

Да, Джим не ошиблась – лицо инопланетника напоминало скан Саши Новака. Джим перелистнула страничку в поисках близких друзей – первым в списке стоял брат Стив Ларсен, и скан, размещенный рядом, исключал совпадение или ошибку. Похититель детей был родным братом первого из пропавших мальчиков.

– Но он совсем не похож на серийного убийцу! – сказала Джим, собираясь попросить Ким вывести в эфир страницу Саши. Это надо подать… Это такая «фитюлька», которая взорвет сеть!

– За редким исключением никто из серийных убийц не похож на преступника, чаще наоборот: настоящий серийный убийца реже других оказывается под подозрением.

Вместо привычного голосового сообщения на экране комма у Джим высветилось текстовое: «Погодите с сенсациями». Оно было анонимным, но почему-то не возникло сомнений в том, что его автор – Эрнст. Джим отодвинула сообщение в сторону, открывая список Сашиных друзей, и обомлела: брат Стив Ольсен. И совсем другой скан – черноволосого парня с узким лицом, нисколько на младшего брата непохожего…

Да, их с Ким едва не посадили в лужу… И можно сколь угодно громко орать в эфир о подлоге и брызгать слюной в 3D-объектив дрона – от этого никто им не поверит. А в случае даже косвенного обвинения планетарного бюро штрафы превысят доходы от репортажа.

В столь напряженный момент трансляцию прервать нельзя – зрители такого не прощают, можно год-другой просидеть без эксклюзивов, – но посоветоваться с шефом очень хотелось. Впрочем… Она испугается. Не даст добро на противостояние с планетарным бюро – на то есть другие новостные ресурсы, рейтинг которых недаром никогда не поднимается выше плинтуса: теории заговора – это моветон.

Значит, Ким права: инопланетник Стив Ларсен гнал авиакар в «Оранж-ди» по кратчайшему пути с максимальной скоростью. И аналитики это знали – или подозревали. Есть, конечно, вероятность, что похититель не простил родителям бегства с Дикой луны, нашел и убил своего младшего брата, после чего вошел во вкус и решил убивать товарищей брата по секции спортивного ориентирования… Но что-то подсказывало Джим, что это не так.

Вот откуда этот странный запрет на упоминание Посвящения в репортажах: чтобы кто-нибудь умный, услышав, что все пятеро детей исчезали перед переориентацией, не сделал соответствующий вывод. Нет сомнений, аналитики давно знали, с кем имеют дело…

Эрнст что-то плел в камеру (о диких нравах Дикой луны), а Ким тем временем показывала сканы цисгендерного инопланетника с атлетической фигурой и мальчишеским лицом – и каждый скан доказывал как минимум половине зрителей, что тотал-трансгендер напрасно сотрясает воздух… И Ким подлила масла в огонь, выдав в эфир изображение Эрнста, – контраст впечатлял…

– Уймите этих сук! – заверещала Тина из комма Ульфа – чувствительный микрофон поймал нецензурное слово и вставил вместо него противный писк.

«Сама такая», – злорадно подумала Джим и пожалела, что не показала ее волосатые подмышки крупным планом.

– Ты, ушлепок! Я порву тебя на куски своими руками! – дикой кошкой взвыла Тина. У Хильди угроза получилась лучше, убедительней. Наверное, потому, что Хильди защищала детей, а Тина просто ревновала аудиторию к симпатичному загорелому парню.

Джим вызвала комм Тины и спросила:

– Надеюсь, полицейские не пойдут на штурм ангара?

И Ким как бы невзначай дала ее лицо в эфир – снятое короткофокусным объективом дешевенькой камеры комма. Кроме огромного носа в глаза бросились мохнатые невыщипанные брови, короткие ресницы маленьких ненакрашенных глаз. А не надо было смотреть на Джим с отвращением! И называть ее сукой в прямом эфире тоже не следовало…

Тина начала с фразы, которую микрофон превратил в надсадный писк, прерываемый лишь предлогами.

– Тина, ты в прямом эфире, – напомнила Джим.

Ким подключила изображение с полицейских тепловизоров. Вместо Тины заговорила другая радфемина – быстро и связно.

– Как видите, складское помещение, где укрылся маньяк, со всех сторон окружено полицейскими спецподразделениями, однако пока решение идти на штурм откладывается: ангар загроможден контейнерами, подготовленными к погрузке. Это настоящий лабиринт, в котором трудно ориентироваться, даже имея план расположения контейнеров, несмотря на то, что передвижения маньяка и детей отслеживаются при помощи тепловизоров. Оба ребенка живы, передвигаются самостоятельно.

– Я не вижу скальпеля, прижатого к горлу девочки, но дети не стремятся скрыться в лабиринте контейнеров, – заметила Джим.

– Дети напуганы и подавлены, в этом нет ничего удивительного: рядом с вооруженным сумасшедшим и я побоюсь сделать лишнее неосторожное движение, – вставила Таня Ван.

Вместо ответа Ким снова дала в эфир скан «вооруженного сумасшедшего» – на этот раз с обезоруживающей улыбкой. И где только она откопала этот скан? Наверное, с дронов космопорта.

– Замолчите все… – тихо сказал Ульф: со страницы Тома раздался голос Стива Ларсена, сегодняшнего лидера таблиц популярности.

– Уберите полицейских от ангара. И освободите дорогу к трапу «Мастодонта». Если хоть один человек подойдет ко мне ближе, чем на двести ярдов, – или мне покажется, что он находится ближе, – я убью девочку. И у меня останется мальчик. Мне нечего терять…

Ким дала изображение грузовика – «Мастодонт» выдвигал широкий трап.

– Если дети останутся в живых, мы гарантируем вам жизнь, – повторил предложение Ульф.

– Жизнь в тюрьме для извращенцев? – процедил парень. – Нет, спасибо.

Ульф знает, что Стив Ларсен никого не убьет… Тогда почему не отдает приказ штурмовать ангар? Желает победы похитителю? Вряд ли. Нет. Если он отдаст приказ идти на штурм, самые умные догадаются, что «серийный убийца» никого не собирается убивать, а прочие дебилы решат, что планетарное бюро рискует жизнью детей, поднимая собственный рейтинг.

– Ты, ушлепок! Я тебе гарантирую снайперский выстрел в голову, если ты только появишься на летном поле! – вставила Тина. – Лучше выходи из ангара с поднятыми руками!

– Я все сказал. Если через пять минут на моем пути будет стоять хоть один полицейский… одна полицейская… – я убью девочку. Время пошло.

– Тина, отводите людей, – спокойно сказал Ульф. – Но если у снайпера будет возможность уничтожить похитителя и не задеть ребенка – пусть стреляет.

Наверное, и Тина, и ее снайперы понимали, что с ними будет, если девочка погибнет в прямом эфире, – независимо от того, снайперский луч ее убьет или скальпель похитителя. Да, рейтинг такого репортажа взлетит до небес – можно будет больше никогда не работать, жить с лайков и цитат… Джим покоробило от этой мысли, она даже тряхнула головой, стараясь ее прогнать. Нет, нет… Не нужно такого богатства, честное слово, – не нужно! Пусть эта маленькая тихая девочка с ярко выраженной гендерностью останется в живых! Что угодно – пусть она живет!

Ким снова показала трап «Мастодонта» – на нем стояли люди. Человек пятнадцать цисгендерных мужчин – как на подбор высоких, широкоплечих космолетчиков. Может, на Дикой луне и были мужчины вроде Джесса Ли, но, должно быть, на грузовиках они не летали. И Ким дала космолетчиков крупным планом – вперед протиснулась цисгендерная женщина, бортпроводница в форме, которая необычайно ей шла. На каблуках. Джим никогда не посмела бы появиться в сети с ее прической, хотя в ней и не было ничего вычурного – просто длинные волосы, убранные назад и вверх шпильками. Но как великолепна была шея женщины, как изящно выглядела ее голова… А кажется, побрей голову – и должно получиться так же, но почему-то получается совсем иначе: как у мальчика с торчащими в стороны ушами. Кстати, в ушах женщины сверкали сережки со спускавшимися вниз тонюсенькими цепочками – и подчеркивали безупречную форму лица. Джим на глаза едва не навернулись слезы: у нее никогда не будет таких сережек. Она никогда не посмеет выйти на улицу с высокой прической… Она никогда не наденет узкую короткую юбку с туфлями на каблуках – потому что побоится сменить свою «цисгендерность» на «выраженную гендерность».

– Полицейские отошли на требуемое расстояние, – сказал Ульф в эфир. – Условие похитителя выполнено. Но я еще раз предлагаю похитителю сдаться, чтобы не подвергать риску ни собственную жизнь, ни жизнь детей. Даже самый меткий выстрел может задеть ребенка.

О чем это он? Джим уже раскрыла рот, чтобы задать этот вопрос вслух, но Ульф приложил палец к губам – и она поняла. Это бюро угрожает похитителю смертью ребенка, а не наоборот! Охренеть… Вот другого слова и не подобрать… Интересно, кто-нибудь еще это понял? Впрочем, никто из зрителей не знает, что Стив Ларсен – старший брат первого из пропавших мальчиков…

Ким дала в эфир панораму ангара сто шестнадцать си, с четырех сторон, – чтобы похититель удостоверился в том, что полиция не прячется где-нибудь за углом. Впрочем, у него был тепловизор…

В полном молчании приоткрылись освещенные прожекторами ворота ангара – первым на пластик летного поля вышел Том Макгрегори. Стив Ларсен шел следом и держал девочку на руках – она обнимала его за шею и прижималась щекой к его щеке. Надо быть чудовищем, чтобы стрелять в голову похитителя, – луч заденет ребенка с вероятностью процентов семьдесят… В руке у инопланетника был скальпель, острие которого упиралось девочке под подбородок. Даже если ребенка не заденет луч снайпера, при падении Стива Ларсена скальпель воткнется в ее шейку…

Тишина вокруг давила – чего доброго, зрители решат, что у их коммов вышли из строя звуковые карты…

Стив Ларсен двинулся вперед – теперь Том шел позади него, как прикрытие.

В ухе зашипел голос шефа, показавшийся оглушительным в полной тишине:

– Не молчи, Джим, говори хоть что-нибудь! Давай: что вижу, то пою!

И Джим заговорила.

– Похититель преодолел пятьдесят ярдов из двухсот пятидесяти… Я уверена: снайпер не посмеет выстрелить.

«Слышишь, парень? Они не посмеют выстрелить в прямом эфире! Точно не посмеют, не верь угрозам!» Вдруг мысли все же передаются на расстоянии? И Джим «выкрикнула» эту мысль так громко, как только могла.

– Посмотрите, как доверчиво девочка прижимается к щеке похитителя: ребенок напуган до такой степени, что не различает врагов и друзей. Мальчик идет за злоумышленником след в след, не отставая ни на шаг. Сейчас он мог бы бежать назад, не опасаясь угроз похитителя: смерть девочки означает мгновенную смерть Стива Ларсена. Том, ты наверняка меня слышишь. Том, ты можешь бежать назад, к ангару! Том!

Мальчик огляделся по сторонам – голос Джим он слышал из комма на запястье Лиз, но, наверное, догадывался, что смотрят на него не оттуда. Нет, он не замедлил шаг – так же наступал похитителю на пятки. И даже не покачал головой.

– Сто ярдов из двухсот пятидесяти. На трапе «Мастодонта» собираются люди. Они безоружны. Чудовища! Вглядитесь в их лица: они не просто готовы помочь преступнику, они явно желают ему победы. Неужели ненависть к Метрополии в их сердцах столь сильна, что они готовы встать на сторону убийцы детей? Я не верю в столь яростную ненависть: есть ценности, стоящие выше идеологических распрей.

Ким давала лица «чудовищ» крупным планом.

– Он прошел больше половины пути до трапа. Неужели полиция позволит маньяку покинуть планету? Девочка все еще обнимает маньяка за шею, прижимается к его щеке щекой, она совершенно его не боится! Странное поведение ребенка не позволяет стрелять на поражение. Будто не маньяк прикрывается ребенком, а ребенок прикрывает маньяка!

– Кто-нибудь заткнет рот этой идиотке? – снова взвыла Тина. – Ты, ушлепок! Еще двадцать шагов – и я даю команду стрелять на поражение!

– Стив Ларсен что-то говорит мальчику. Тот сосредоточенно кивает, а потом задирает лицо вверх, смотрит на маньяка. Но что это? Почему преступник ставит девочку на землю? Боже, он боится, что снайперский выстрел заденет ребенка! Нет, парень, нет, не делай этого! Они не посмеют стрелять в прямом эфире! Он слышит меня! Вы видите? Он отвечает: еще как посмеют. Он усмехается.

– Вырубите ее сучий микрофон! Как угодно, хоть выстрелом!

Щас тебе, волосатая… Индикатор продолжает мигать красным – идет прямая трансляция. Ким дает крупный план упавшего на пластиковое покрытие скальпеля. Еще крупней, еще… Теперь всем видно, что лезвие скальпеля запаяно в оргстекло.

– Похититель одергивает курточку девочки. Выпрямляется… Поднимает руки. Он отпускает заложников! Он их отпускает! Дети бегут со всех ног… к грузовику «Мастодонт»! С места срывается полицейский турбокар и движется им наперерез, но уже очевидно, что перехватить детей он не успеет! Если сейчас выстрелит снайпер, я лично добьюсь громкого разбирательства: все видели, что похититель отпустил заложников и поднял руки! Все видели, что дети шли рядом с ним добровольно, и только страх за жизнь детей заставил преступника сдаться! Двое из них спасены, но кто спасет сотни тысяч других детей? Дети пересекают государственную границу, с разбегу взлетают на несколько ступенек вверх по трапу «Мастодонта». Женщина ловит девочку в объятья, Лиз оборачивается и плачет. Тома окружают мужчины с грузовика, он тоже оглядывается и старается избавиться от объятий – готов бежать назад, на помощь Стиву Ларсену. К преступнику приближаются полицейские, эти синие молнии – выстрелы из нелетального оружия, но их слишком много. Преступник навзничь падает на пластик летного поля. Рискуя своей жизнью, перечеркнув свое будущее, этот парень позволил детям добраться до территории, где им не грозит переориентация! Что же это за страшная процедура, которую проходит двадцать процентов наших детей? Ратуя за терпимость к инакости, возводя в культ индивидуальность каждой личности, мы готовы каленым железом выжигать из наших детей эту самую индивидуальность – ту, которая нас почему-то не устраивает! Наших детей обнимают совершенно чужие им люди, люди, которых мы привыкли причислять к своим идеологическим противникам! Наши дети спасены от нас! Девочка проявляла ярко выраженную гендерность, отсутствие стремления к успешности и склонность к стадности – не хотела заниматься боксом… У мальчика обнаружили то же отсутствие стремления к успешности и склонность к агрессии: он кулаками защищал не желавшую драться девочку, наплевав на самого себя! Бессилие психологов и воспитателей выливается в простенькую процедуру: переориентация! Что может быть проще – немножко подкорректировать поведенческую матрицу, чтобы девочка стала похожа на тех отважных потных полицейских с небритыми подмышками, которые минуту назад стреляли электрическими зарядами в безоружного человека с поднятыми руками. Чтобы мальчик стал похож на то ничтожество, каким его рисует полицейский психолог: не способным оказать минимальное сопротивление насилию! Дети, похищенные серийным убийцей, – первая версия, наиболее вероятная. Желание насиловать и убивать детей мы считаем более естественным, чем самопожертвование, объявленное психической патологией. Обилие сумасшедших маньяков, готовых насиловать и убивать детей, не есть ли придушенная в детстве агрессия, не прямое ли это следствие переориентации?..

Джим вдохнула, намереваясь и далее продолжать свою пламенную речь, но случайно обратила внимание на индикатор: он мигал желтым – шла запись. Наверное, давно… Ким продолжала снимать – видеозапись останется, ее можно будет выложить в сеть… Но и ребенку ясно, что число просмотров не превысит трех-пяти тысяч… Парень был жив, пришел в себя, но еще не мог двигаться самостоятельно: чтобы погрузить его в полицейский авиакар, двое радфемин в гендерно-нейтральной форме без лифчиков с трудом подняли его с асфальта под руки – Стив Ларсен был заметно выше обоих женщин и существенно тяжелей. Киднепинг, захват заложников – это пожизненное заключение в тюрьме класса «А». Завтра Джим объявят ненормальной и уволят. Ну и черт с ней, с этой работой, – зато можно будет купить себе такие же сережки, как у бортпроводницы «Мастодонта». Дети поднимались по трапу внутрь грузовика – завтра Метрополия выкатит претензии Дикой луне, но Дикая луна покажет в ответ большой мужской цисгендерный фак. И чтоб вы все им подавились!

27 апреля 2018 г.