Вот эти высокодуховные разногласия между никонианцами и староверами стали поводом для многолетнего раскола РПЦ. Были пролиты реки крови, сожжены и замучены, искалечены и упрятаны в земляные тюрьмы десятки тысяч людей. За эти шесть пунктов староверы сжигали себя заживо, привлекая к этому и темную паству. Из этих шести пунктов родилась идея о том, что в мир грядет антихрист (а потом, что антихрист уже на престоле).

Глубока же была их вера, если ее полностью затмил обряд! Спасение древних святых отцов зависело от числа просфор, на которых служили литургию!

Далеко же продвинулась православная теология, если новое написание имени «Иисус» священники приняли за новую веру!

Выхолощенной, бездуховной, окостеневшей была православная вера накануне наивысшего расцвета власти церкви на Руси.

«В древнерусской письменности не было полного и исправного кодекса Библии. Русская церковная иерархия, поднимавшая такой чуть не вселенский догматический шум из-за вопросов об аллилуйи и о секуляризации монастырских земель, на протяжении веков довольно спокойно обходилась без полного и исправного текста слова божия. В половине XVII в. (1649 — 1650) в Москву выписали из Киева из тамошней академии при Братском монастыре и из Печерской лавры ученых монахов Епифания Славинецкого, Арсения Сатановского и Дамаскина Птицкого, поручив им перевести Библию с греческого языка на славянский.»
В.О. Ключевский. «Курс русской истории». Лекция LIII.

Темным был не столько православный народ, сколько его пастыри. И глубина этой темноты не вяжется со здравым смыслом. Такое ощущение, что дело было в каменном веке, когда еще не родился ни Сократ, ни Архимед, ни Пифагор. А ведь к началу раскола сто лет как существовало учение Коперника.

«В одном древнерусском поучении читаем: «Богомерзостен пред богом всякий, кто любит геометрию; а се душевные грехи — учиться астрономии и еллинским книгам; по своему разуму верующий легко впадает в различные заблуждения; люби простоту больше мудрости, не изыскуй того, что выше тебя, не испытуй того, что глубже тебя, а какое дано тебе от бога готовое учение, то и держи».

В школьных прописях помещалось наставление: «Братия, не высокоумствуйте! Если спросят тебя, знаешь ли философию, отвечай: еллинских борзостей не текох, риторских астрономов не читах, с мудрыми философами не бывах, философию ниже очима видех; учуся книгам благодатного закона, как бы можно было мою грешную душу очистить от грехов». Такой взгляд питал самоуверенность незнания: «Аще не учен словом, но не разумом, — писал про себя древнерусский книжник, — не учен диалектике, риторике и философии, но разум христов в себе имею». (В.О. Ключевский. «Курс русской истории». Лекция LIV)

Некоторые последствия «добрых проповедей» — в критике Русского государства Юрием Крижаничем (середина XVII века).

Юрий Крижанич (около 1618 — 1683), представитель научной и общественно-политической мысли славян 17 в., писатель. По национальности хорват. Получил богословское образование в Загребе, Болонье, Риме. Пропагандировал идею «славянского единства». Главную роль в сплочении славян отводил Русскому государству, которое посетил впервые в 1647. Обладал энциклопедическими знаниями. Выдвинул программу преобразований в Московском государстве, основанную на анализе экономического положения и внутренней политической обстановки.

Не со всеми предложениями Крижанича в области преобразований Руси можно соглашаться, но нельзя отрицать, что его критика не была огульным охаиванием, свойственным европейцам, а, скорей, являлась анализом с целью проведения реформ.

«Сильнее всего восстает он против самомнения русских, их чрезмерного пристрастия к своим обычаям и особенно против их невежества; это главная причина экономической несостоятельности русского народа.

Россия — бедная страна сравнительно с западными государствами, потому что несравненно менее их образована. Там, на Западе, пишет Крижанич, разумы у народов хитры, сметливы, много книг о земледелии и других промыслах, есть гавани, цветут обширная морская торговля, земледелие, ремесла. Ничего этого нет в России. Для торговли она заперта со всех сторон либо неудобным морем, пустынями, либо дикими народами; в ней мало торговых городов, нет ценных и необходимых произведений.

Здесь умы у народа тупы и косны, нет уменья ни в торговле, ни в земледелии, ни в домашнем хозяйстве; здесь люди сами ничего не выдумают, если им не покажут, ленивы, непромышленны, сами себе добра не хотят сделать, если их не приневолят к тому силой; книг у них нет никаких ни о земледелии, ни о других промыслах; купцы не учатся даже арифметике, и иноземцы во всякое время беспощадно их обманывают.

Истории, старины мы не знаем и никаких политичных разговоров вести не можем, за что нас иноземцы презирают. Та же умственная лень сказывается в некрасивом покрое платья, в наружном виде и в домашнем обиходе, во всем нашем быту: нечесаные головы и бороды делают русского мерзким, смешным, каким-то лесовиком.

Иноземцы осуждают нас за неопрятность: мы деньги прячем в рот, посуды не моем; мужик подает гостю полную братину и «оба-два пальца в ней окунул». В иноземных газетах писали: если русские купцы зайдут в лавку, после них целый час нельзя войти в нее от смрада. Жилища наши неудобны: окна низкие, в избах нет отдушин, люди слепнут от дыма.

Множество и нравственных недостатков отмечает Крижанич в русском обществе: пьянство, отсутствие бодрости, благородной гордости, одушевления, чувства личного и народного достоинства. На войне турки и татары хоть и побегут, но не дадут себя даром убивать, обороняются до последнего издыхания, а наши «вояки» ежели побегут, так уж бегут без оглядки — бей их, как мертвых.» (В.О. Ключевский. «Курс русской истории». Лекция LII)

Признаться, страшно и до боли обидно читать подобные слова о своих предках, своих соотечественниках. Куда делся свободолюбивый, гордый народ? Куда исчезла грамотность, купеческая ухватка, развитое ремесло? И не добрые ли проповедники тому виной?

Так что при подборе преподавателей ОПК можно ожидать от педагога доброжелательного и вдумчивого отношения к миру православия. Требовать согласия с ним нельзя. Но требовать воздержаться от его критики на уроках ОПК – можно (по той причине, что этот курс вообще исключает критику какой бы то ни было живой религии – как от имени атеизма, так и от имени православия или ислама). Педагог должен помнить, что перед ним десятилетние дети. Неужели он будет вести с ними философскую полемику?

Я старалась не вырывать слов Кураева из контекста. Он там долго изворачивается на тему верующих учителей, а в другом интервью (ссылку на которое никак не могу найти) прямо заявил, что хотелось бы, чтобы ОПК преподавали верующие учителя.

Конечно, хочется заметить, что ОПК — не гуманитарная наука, а любовь к предмету не исключает критики. Кураев здорово поставил вопрос: кто любит бога — может рассказывать детям о боге. Кто не любит бога — не должен этого делать.

То, что выделено красненьким, — вот оно. Не для изучения объективной истории религии, не для осмысления ее основ вводится этот курс. Это – пропаганда религии. Как раз то, что запрещено Конституцией и Федеральным законом «О свободе совести и о религиозных объединениях», где пропаганда несовершеннолетним запрещена отдельной строкой (статья 3, п. 5.).

Вы думаете, речь о возрождении духовности? Речь о власти и деньгах. Церковь лоббирует свои интересы во властных структурах, получая с этого очень и очень приличный доход. Раскрученный бренд. Каждый, называющий себя православным, льет воду на мельницу этого бренда. Тихая революция уже произошла. На стороне церкви уже подавляющее большинство «россиян». Но духовности что-то не видно, зато бросается в глаза мракобесие, вроде экскурсий по святым местам, целования икон, принятия причастия в антисанитарных условиях, в том числе маленькими детьми, православных врачей, надеющихся на молитву больше, чем на антибиотики. И упования на бога там, где уповать надо только на самих себя.

ЗЫ. Так и хочется превратить свой сайт в антирелигиозный. Но спорить с верующими, все равно что с женщинами: во-первых – неэтично, во-вторых – бесполезно.

В данном случае я не пытаюсь оправдать читателей-халявщиков, пиратские библиотеки и иже с ними. Я не хочу рассматривать и претензии авторов, как противоположной стороны этого конфликта. Не конфликт, а объективные законы рынка управляют поведением потребителя, и задача противоположной стороны – знать эти законы и считаться с ними.

Экономические законы не могут опираться на мораль, мораль – это тоже стоимостная категория. Изменение менталитета потребителя требует долгосрочных вложений. Гораздо дешевле издать закон, изменяющий это поведение, но, как показывает практика, и добиться соблюдения закона не так-то просто, если он вступает в противоречие с менталитетом и естественным человеческим поведением. Так никакое антимонопольное законодательство не может противостоять образованию монополий и ценовым соглашениям между крупными корпорациями, может только тормозить и усложнять процесс. Точно так же закон об авторских правах лишь слегка мешает потребителю вести себя на книжном рынке так, как он привык. Закон этот – что-то вроде назойливой мухи: вызывает только раздражение, но ничего всерьез изменить не может.

Большинство людей планирует свои расходы подсознательно, не отдавая себе в этом отчета. В этом бюджете выделено довольно четко, сколько денег человек потратит на еду и какая это будет еда, какой ценовой категории, сколько – на транспорт, сколько – на коммунальные платежи, сколько – на мебель и ремонт и т.д. И, конечно, в бюджете каждой семьи есть расходы на развлечения. Часть этих расходов – расходы на чтение. У разных людей разные бюджеты на чтение книг. Кто-то считает для себя чтение самым важным развлечением, а кто-то – не очень-то и нужным. Но в подсознании человека четко зафиксировано, сколько он готов на это потратить.

Эта цифра на относительно долгосрочном промежутке времени (несколько лет) – константа. Меняется она медленно и неохотно, ее определяет менталитет читателя (внутренняя составляющая) и внешние факторы, например, ситуация на рынке.
Этот факт – важная деталь для составления маркетинговых программ, построения прогнозов и расчета ожиданий.

Из малых бюджетов в головах каждого человека складывается макробюджет: сколько на чтение готовы потратить все потребители книжного рынка. Без разработанных и профинансированных программ для рядовых участников рынка эту сумму тоже можно считать константой. И хотя в макромасштабе она изменяема и управляема, однако весьма неповоротлива.

Современный потребитель всегда стоит перед выбором: на что потратить свои деньги. И в структуре его развлечений книги уже давно не занимают первого места. Перед этим выбором стоят и те, кто имеет высокие доходы, и те, у кого заработок весьма и весьма скромен. Особенную категории составляют подростки, не имеющие собственных доходов: их «бюджеты» складываются из карманных денег, весьма ограничены, зато почти полностью направлены на развлечения. Представьте себе подростка, который решает, что ему купить: бутылку пива или книгу? Я не вижу подростков, покупающих книги, зато покупающих пиво – на каждом углу. Играющих в on-line игры – в каждом интернет-клубе (это те несчастные, у кого нет своего нормального компьютера). Тусящих в интернете – множество, как и в кафе, и на улицах. На концертах, в кинотеатрах, на катках, на пляжах: соблазнов много, и книги – не самый большой соблазн. Особенно если за него надо платить деньги. Ведь тусить в чатах и играть в компьютерные игры можно и бесплатно.

Так с чего вы взяли, что кто-то побежит в магазины за книгами, если их можно бесплатно скачивать в сети? Скажу больше: если их нельзя будет скачивать в сети бесплатно, в книжные магазины тоже никто не кинется, уверяю.

Есть такой анекдот: «Папа, с завтрашнего дня водка подорожает. Ты теперь будешь меньше пить? – Нет, сынок, ты теперь будешь меньше кушать». Книги – не водка. Если они с завтрашнего дня подорожают, их просто будут меньше читать. Для большинства людей книги не являются предметом первой необходимости, особенно – новые книги. Если кризис прижмет домохозяйку, она сократит расходы на книги в первую очередь, а не в последнюю. Это называется – эластичный спрос. И у книг кривая эластичности спроса очень и очень крутая. Это не хлеб и не водка, цены на которые можно поднимать бесконечно – и все равно будут брать. Человек не будет тратить на книги больше денег, чем планировал. По крайней мере в среднем.

Макробюджет, который складывается из бюджетов, выделенных потребителем на чтение, в общей сложности расходуется следующим образом:

1. Хиты продаж поглощают львиную долю этих денег. Это либо гениальные (и раскрученные) произведения, вроде Гарри Поттера, либо успешные коммерческие проекты, не имеющие к литературе никакого отношения.

2. Покупка электронных устройств для чтения – для издателей и авторов эти деньги идут мимо, а для потребителя лежат в одной кубышке с расходами на книги. Человек, купивший электронную «читалку», образно выражаясь, исчерпал свой лимит на покупку книг, иногда на два-три года вперед. И число таких людей растет день ото дня.

3. Довольно многочисленная группа книг «на выброс» — прочитать и забыть, а лучше всего – выкинуть, чтобы не занимали места на книжной полке. Именно в этой области подвизается большинство авторов и именно на этом надеется заработать – потому что именно на этот сегмент делает ставку издатель.

4. Небольшая, но стабильная доля идет на крепких авторов, которых не стыдно поставить на полку и подарить друзьям. Которых можно перечитывать и обсуждать.
5. А на авторов, которых никто не читал и о которых никто не слышал, денег в этом бюджете уже не остается. Гы…

А теперь посмотрим, как обстояли дела, когда мы были самой читающей страной в мире. Около 80% книг мы читали бесплатно, брали в библиотеках и у друзей. Остальные двадцать мы покупали (или дарили друг другу) и получали в литературных журналах. При этом писатели, хоть и не были самой обеспеченной частью населения, но не бедствовали. Более того, они могли себе позволить работать над книгой три года, и авторский гонорар позволял жить на эти деньги, не подрабатывая в котельных и на вокзалах. Я, конечно, имею в виду профессиональных писателей, а не тех, кто долгие годы пытался в эту категорию пробиться (это – отдельный вопрос).

Вспомните фильм «Тутси» о жизни безработного актера. У нас в это время не было безработных актеров, потому что их число регулировалось «на входе» — при поступлении в театральный институт: запредельным конкурсом. Я не знаю, что лучше, и не предлагаю это обсуждать. Но если все те, кто не поступил когда-то в театральный, вдруг понастроят сцен и залезут на эти сцены, некому будет на них смотреть. И, уверяю вас, в этой толпе легко потеряются настоящие таланты, уровня Даля и Евстигнеева.

С нашими писателями именно это и произошло: они решили, что если их издадут, то их будут и читать. Более того, они уверены, что раз они работают, то должны получать за это деньги.

Представим, что мы готовы покупать то же количество книг, которое покупали, будучи самой читающей страной мира. Но авторов-то стало в десятки раз больше! И доход каждого из этих авторов, очевидно, будет в десятки раз меньше. Просто потому, что люди не готовы читать по сотне книг в неделю, как бы они ни любили чтение. Более того, люди с тех времен стали читать меньше. Рост количества авторов и количества наименований книг никак не может повлиять на увеличение платежеспособного спроса. Более того, он и на количество прочитанных книг в единицу времени повлиять не может. А ведь книга – вещь долгоиграющая, есть еще классики, которых продолжают издавать. И они тоже – конкуренция современном автору.

Взгляните, автор зажат со всех сторон: с одной стороны – индустрия развлечений и море соблазнов, которые она предлагает. С другой – тысячи собратьев по перу, да еще и те, кто продолжает издаваться и после смерти. С третьей – PR-акции коммерческих проектов, забивающие уши читателя (между прочим, весьма профессионально манипулируя его сознанием). И катится снежный ком: чтобы жить за счет авторских гонораров, надо писать больше и больше, а чем больше книг появляется на полках, тем меньше вероятность, что кто-нибудь их прочтет.

А теперь посмотрите на читателя. 95% книг, которые он видит на полках книжных магазинов – этот фуфло. Это толпа бесталанных безработных актеров на сцене, которые при этом стоят с протянутой рукой и канючат: «Ну я же играл, я работал, я репетировал – давай мне денег! Ведь ты смотрел, я видел, что ты смотришь!» Даже уличные актеры не требуют платы за свою игру – берут только то, что кинут им в шапку. На что вы рассчитываете, уважаемые авторы? Каких денег вы хотите и за что? И верно говорят читатели пиратских библиотек: скажите спасибо, что я вас читаю. Потому что не только деньгами ограничен спрос на книги, но и временем. Потому что если со всех сторон раздается какофония, очень трудно расслышать в ней настоящую музыку – более того, трудно даже прислушаться. И если я прислушался – мне уже спасибо.

Самое обидное, что в этой толпе есть и настоящие таланты: вот кого этот бездарно организованный бизнес топчет в первую очередь. Мизерные гонорары убивают их, не дают им писать в полную силу. И вот это я скорей назову воровством: бездари и прохвосты оттяпали у них и тиражи, и честно заработанные деньги.

Рынок имеет склонность к саморегулированию. И потребитель, вопреки воле «производителя», все равно выкрутится. Как отреагировал потребитель на этот невообразимый вал книг, который на него обрушил издатель? Да очень просто – он перестал платить. К сожалению, он перестал платить не только за фуфло, он перестал платить вообще. И с особенным рвением он начал это делать после выхода закона об авторских правах, это его ответ на вой: «Бесплатное чтение книг — это воровство!». Но раньше писатели воровством это не считали, не так ли? Раньше большинство книг мы брали в библиотеках. И мы не скидывались на покупку книг в библиотеки – это была государственная программа, нам это доставалось бесплатно. Всем. И у кого денег куры не клевали, и у кого их совсем не было. Что изменилось сейчас? Писатели тоже хотят кушать? Безработные актеры в Америке тоже хотят кушать, но это не значит, что кто-то должен их кормить. Если они вылезли на сцену и что-то сыграли, из этого вовсе не следует, что кто-то им за это заплатит.

Рынок электронных книг будет расти не по дням, а по часам. По мере падения цен и доступности электронных «читалок». И все больше и больше читателей будут скачивать книги в сети – и скачивать их бесплатно. Этому можно помешать, закрывая пиратские библиотеки и торренты, но это не изменит тенденции: люди не станут тратить на книги больше денег, они будут меньше читать. Сначала они перестанут читать неизвестных им авторов, потом серьезную конкуренцию современным авторам составят те книги, срок авторских прав на которые истек. Когда правообладатели это поймут, они издадут новый закон: о покупке прав на издание таких книг. И появятся правообладатели на книги Достоевского и Толстого – их тоже нельзя будет читать бесплатно, это тоже назовут воровством. К чему мы придем, если закроем бесплатные библиотеки? Мы избавимся от читателей. От лучших читателей, заметьте, потому что читатели бесплатных библиотек – это определенный, довольно высокий уровень. Мы оставим вместо читателя потребителя развлекательной индустрии, которая по странному стечению обстоятельств ПРОИЗВОДИТ книги.

Но если мы не запретим пиратские библиотеки, книжный рынок рухнет в ближайшие несколько лет. Подавляющему большинству писателей вообще нечего будет жрать. И первыми пострадают лучшие – те, кто не имеет звездных тиражей, но не является и «производителем» книг. Потому что их сегмент рынка – читающая, а не развлекающаяся публика, а именно читающая публика в первую очередь озаботится приобретением «читалок». Максимум, на что они могут рассчитывать – это покупка их книг на книжную полку, в качестве сувенира или благотворительности.

Выход? Очень сложно говорить о выходе из этой ситуации. Права авторов, вроде как, уже защитили, но толку пока вышло мало. Закон об авторских правах вызвал только озлобление, а защитил не авторов, а правообладателей. Если и дальше законодательство будет развиваться в том же духе, ни к чему хорошему это не приведет. Потому что на другой чаше весов – защита прав читателей. Не потребителей, а именно читателей. Подростков, в первую очередь, которых надо приучать читать. И брать с них за это деньги – безнравственно. Наоборот, их надо тащить за уши в те самые бесплатные библиотеки, как когда-то тащили меня. Им надо внушать, что читать – это хорошо, это правильно. И не создавать у них на пути препятствий в виде денег (даже жалких копеек, которые они могут потратить на тысячи других соблазнов в сети).

Единственный выход, который я могу предложить: государственная программа финансирования бесплатных библиотек, как это было в советские времена. Не запреты и препоны в виде идиотских неработающих законов, а прямая оплата скачивания книг. Возможна не государственная, а благотворительная программа, но, имхо, это не обеспечит нужного количества денег.

Подобного рода программа может хоть как-то обуздать рыночный беспредел, ввести хоть какой-то отбор не с точки зрения спроса и предложения, а с точки зрения качества и уровня книг. Разделит голую развлекательную индустрию и литературу. И тем самым обеспечит доходы тех писателей, которые пишут книги, а не производят их.
Государство должно регулировать рынок! Это его прямая обязанность. Государство должно тратить деньги налогоплательщиков на этих самых налогоплательщиков. И хотя я понимаю, что нашему правительству это не выгодно, но, имхо, в этой стране еще остались люди, которым небезразлична ее культура. Рынок убивает сейчас эту культуру, убивает прямо у нас на глазах.

А впрочем… И там все будет куплено и продано… Дарья Донцова и Оксана Робски войдут в историю русской литературы как классики, за их скачивание государство предложит читателям доплату и бонусы, а чиновник получит за это «откат».

Но пока я не вижу другого выхода. Реклама и пожертвования читателей не обеспечат доходов авторам, это кошкины слезы.

Выход для издателей: надо сокращать количество авторов и число наименований книг. И увеличивать тиражи тех, кто останется. Между прочим, уровень качества книг на Западе много выше нашего, и это потому, что издатели там – профессионалы. Профессионалы в литературе и в маркетинге. Имхо, западный издатель не станет издавать книгу для того, чтобы посмотреть, пойдет она на рынке или нет. Западный издатель умеет определять это заранее. А наш идет по пути наименьшего сопротивления и наименьших затрат. Потому что за двадцать лет рыночных отношений наш бизнес не привык смотреть на десять лет вперед, его интересуют только прибыли ближайшего года. Лозунг «Пипл схавает» уже не работает. «Пипл» хавал в начале 90-х, когда еще верил издателю и печатному слову.

Вывод для авторов: перестаньте клянчить деньги и кричать о воровстве. Никто не даст вам больше денег, если вы запретите читать себя бесплатно. На каждые заработанные двадцать рублей (приобретя одного покупателя) вы потеряете сотню читателей. А если вам нужны не читатели, а покупатели, может быть тогда вам не стоит писать? Может быть тогда лучше производить товары в какой-нибудь другой, менее конкурентной области? Честное слово, бухгалтера зарабатывают не меньше, а значительно больше писателей. Равно как слесаря и водители такси.

К сожалению, обидней всего за тех, кто не может не писать и при этом пишет хорошо. Они действительно в безвыходной ситуации.

Откуда в обществе эта тенденция – мужчина с психологией женщины? Откуда взялся этот Миркин Минаева? Да все очень просто: сыновей воспитывают матери, а не отцы. И закладывают в сыновей свою поведенческую матрицу. Вместо «казаков-разбойников» — «дочки матери». Вместо соревнования, достижения успехов, преодоления себя – главное, чтобы всем было хорошо. Вместо непримиримости – толерантность (сиречь, терпимость к мерзости (c) Олег Верещагин). Вместо дуэли – умение уйти от конфликта.

Уберечь ребенка от стрессов, от страшных сказок, от вида мертвых птичек – от любого негатива вообще. Показывать ему мультики в розовых соплях и рюшечках. Защищать от медсестер в процедурном кабинете поликлиники. Убить в нем инстинкт разрушителя и исследователя, прививая жалость и любовь ко всему, что его окружает.

Нет, я не против всего этого. Когда с другой стороны воспитательного процесса есть отец, который уравновесит сопли и рюшечки, который бросит в воду на глубину, чтобы научить плавать, который вступится за жену и ребенка при виде хулиганов, а не убежит от них, который покажет, как преодолевать страх, а главное даст понять, что для мужчины социум и где для него главные ценности, а где – второстепенные.

Если мужчины рядом нет, то в ребенка закладывается женская поведенческая матрица и получается если не Миркин, то тот, кто не очень далеко от него ушел. А как апофеоз – сдвинутая гендерная ориентация. Не неизлечимая сексуальная перверсия – гомосексуализм, а поведенческий стереотип, поиск защитника и покровителя, умение отдаваться, свойственное женщинам. Желание спать у стенки.

Я не считаю, что женщины не могут воспитывать мужчин. Могут. Но, мне кажется, они должны понимать свое отличие от мужчин. Видеть, к чему ведут те или иные их стремления. Развивать в мальчике мужское, а не переламывать его природу. Лепить не по своему образу и подобию, а по образу и подобию своих любимых. Только не выдуманных, а настоящих, реальных, во плоти.

Иначе наших дочерей некому будет любить и защищать.

ЗЫ. Может быть, я много о себе думаю, но для меня основной конфликт в книге «Мать сыра земля» — это конфликт женского и мужского начала, личное счастье против «патриархального чувства защитника».

Выдержки из статьи А. Самоварова «Бабье царство Сергея Минаева»

В новом романе Минаева «Телки», мы видим все того же героя, но он повеселее прежнего. Видно, его подлечили, и фон романа уже не так депрессивен и даже местами игрив.

Так вот этот Миркин, успешный журналист, демонстрирует уже даже не конформизм, а нечто иное, что можно условно назвать женской психологией.

Сразу оговоримся, что, используя термины «женская психологи» или «мужская психология», мы тут совершенно не говорим о сексуальной ориентации. Нас интересуют совершенно другие вопросы.

В каждом человеке есть мужское и женское начало. Но разница между мужскими и женскими установками очень большая. Лет в пятнадцать, иногда чуть раньше, иногда чуть позже, женщина приходит к открытию, которое становится потом ее убеждением, что вся вселенная существует только для того, чтобы она, конкретная Марина или Наташа, была счастлива. Если это не так, то зачем тогда нужна эта вселенная? Таким образом, всякая женщина, невзирая на расу, национальность и возраст твердо убеждена, что главное в этом мире — это ее личное счастье. Все остальное большого смысла не имеет.

И когда мужчины пытаются навязать женщинам свое мировосприятие, они всегда терпят поражение.

На уровне обычной логики женщина может согласиться с некоторыми утверждениями мужчин. Если мужчины говорят, что есть Бог, то женщины, начинают в него верить. Если мужчины говорят, что Бога нет, женщины перестают в него верить. Также легко они верят в то, что земля круглая и в прочие разные штучки. Но ни одной женщине все эти мужские забавы не кажутся особо интересными. Женщине интересна только она сама и те, кого она любит. В данный момент, разумеется.

Мужчина, говоря о смысле жизни, никогда не скажет, что хочет счастья. В меру своего интеллекта он заявит, что хочет накачать себе мышцы, научиться в карате бить в морду так, чтобы в одиночку избить десятерых, он хочет быть героем, моряком, космонавтом, бизнесменом, олигархом, хирургом. Он предпочитает реализовывать себя в действии, часто не понимая до самого конца, зачем все это ему надо. Женщина стремится к экспансии только в рамках своей личной судьбы.

Мужчина — существо социальное, он стремиться этот мир как-то организовать, усовершенствовать или переделать. Мужчина изначально приносит себя в жертву общему во имя реализации каких-то идей.

Оговоримся сразу, что это обобщение. Которое нужно воспринимать именно как обобщение — то есть со множеством оговорок и исключений. Но «в общем и целом» всё именно так и обстоит.

Так вот, мир героя Минаева — это мир женский. Опять же не в смысле «ориентации». А в смысле базовой психологической установки. Главное — чтобы он, Миркин, был счастлив. К остальному этот персонаж безразличен. Миркин по-женски готов приспособиться к обстоятельствам. В романе есть замечательное место, когда герой приходит на работу и начинает общаться с разными людьми. Он ведет себя абсолютно по-женски. Когда начальник вызывает его на ковер, он кокетничает с ним, выворачивается, подстраивается. Не то чтобы мужчина всего этого не делает, бывает всякое — но Миркин делает это по-женски.

Тысячи лет для женщины приспособиться — значит выжить. Но женщина умеет получать радость от мелочей. Миркин тоже идеально приспосабливается, он тоже настроен на получение радости от мелочей. И это для него самое важное. Так он готов весь мир перевернуть, чтобы найти свой свитер. Он уже внутренне «проиграл» радость, которую получит, надев этот свитер. А свитер куда-то делся. И гори все ясным огнем, но свитер нужно найти. Я думаю, что если бы для обнаружения свитера пришлось начать войну, то Миркин ее начал бы, разумеется, воюя не сам, а с помощью своей армии.

Этот текст так хорош в определенном смысле, что я процитирую:

«Знаете, что самое ужасное с утра? Самое ужасное — это когда, лежа в постели, ты уже мысленно выбрал свой гардероб, а, попытавшись одеться, не можешь найти одну или несколько его составляющих. Учтите, все зависит от того, как себя позционировать! Выбор гардероба и его последующая смена способны серьезно изменить ваш день!»

Я тут не даю каких-то моральных оценок, я не утверждаю, что женский мир хуже мужского: в силу своего социального миролюбия, в чем-то он лучше. Но понятно, что мир потребления, мир вещей, а не идей, мир гламура, мир парикмахеров и модельеров, а не академиков, это мир женский. 80% рекламы обращены к женщинам, ибо 80% покупок делает женщина: «Ты достойна этого!» — обращаются к дамам с рекламных плакатов. Но дамы любого возраста и социального положения и без подсказок знают, что всего этого достойны.

Мужчина в этом мире тоже хочет быть счастливым, а не совершать подвиги, мужчина радуется новым ботинкам и новому мобильнику, и эта радость становится смыслом в его жизни.
Женщинам в женском мире с одной стороны легче, с другой тяжелее, чем в мире патриархальном. Женщина здесь свободна во всех смыслах этого слова, но ее постепенно начинают снимать с «пьедестала», и она будет лишаться тех преференций, к которым привыкла за тысячи лет. Женщины хотят равенства, а не быть верной до гроба, но при этом хотят оставить преференции. От чего-то придется отказаться.

В новом мире женщина равна мужчине, а следовательно, она уже конкурент. И щадить ее не будут.

Что и демонстрирует господин Минаев. Он издевается над дамами. Он проговаривает вслух многое из того, что мужчины всегда знали, но молчали. Его герой с помощью хитрости использует женщин во имя собственных интересов, как обычно женщины используют мужчин. Мужчина с женской психологией прекрасно понимает женщин — потому, что «сам такой».
И ещё. Мужчина с женской психологией — идеальный вариант для власти, которая не ставит перед собой масштабных задач.

Мужчина с женской психологией наслаждается самим фактом, что он есть, что он такой красивый. Он любуется собой. Всем известно, что женщины театральны, что они всегда смотрят на себя со стороны. Андрей Миркин точно такой же. Он постоянно играет и смотрит на себя со стороны, как он хорош, умен, хитер. Но даже когда он омерзителен, он все равно любуется собой, ибо главное не поступки, а «театр»:

И с теми же женщинами, которых Андрюша Миркин так проклинает за расчетливость, лживость, желание жить за счет мужчин и пр. — все ясно. Уж не Минаеву с Миркиным осуждать этих дам. Стандарт такого поведения женщинам дала либеральная власть. Женщины очень внушаемы, и нормальная власть с детства внушает девочкам, что такое хорошо, что такое плохо.

Ну и какой стандарт увидели дамы, начиная с 1991 года? Ни женщина-мать, ни женщина-жена в этом мире не уважались. Все решают деньги. А чем и как может быстрее всего заработать молодая женщина? Ага-ага? Ну и чего ныть после этого (а один олигарх прямо рыдает в романе) по поводу того, что нет такой женской души, которая полюбила бы его искренне, а не за деньги. В вашем мире нет таких женщин — или крайне мало. И претензии по этому поводу вам нужно предъявлять к самим себе.

Но ведь вы, гады, и нормальным людям жизнь испортили. Некоторые бабенки просто сходят с ума, что вышли замуж за «козлов»: учителей, врачей, профессоров, инженеров, строителей, спасателей и т.д. При цивилизованных стандартах женщины эти были бы более спокойными.

Да, женщины такие, а не другие тысячи лет. Вот, к примеру, процитируем Библию: «Он поворотил к ней и сказал: «Войду я к тебе (т.е. в тебя)… Она сказала: «Что ты дашь, если войдешь ко мне?» Он сказал: «Я пришлю тебе козленка из стада».

Почему женщина, если кровать стоит у стены всегда ляжет к «стенке», предпочитая, чтобы мужчина был с краю? Да потому, что это память их бабок, которые и в пещере, и в землянке, и в прочих общежитиях предпочитали, чтобы мужчина закрывал их собой, тогда они засыпали спокойно.

И за все эти тысячелетия единственный ресурс женщины — это ее сексуальность. И она хочет что-то получить за этот ресурс. В большинстве случаев — хорошего мужа.

Приход свободы, приход «женского мира» на смену миру мужскому в чем-то неизбежен, но этот приход можно было сделать менее драматичным.

Что же нам ждать в этом новом мире от наших молодых «либералов»? Эти люди не в состоянии подняться над своим личным эгоизмом и увидеть в этом мире что-то, кроме своих личных интересов.Более того, они ненавидят всех, кто способен это сделать. Вместо того чтобы внести хоть относительную гармонию в общество, они будут вносить одну ненависть. Вместо того чтобы воспитывать женщин, они скажут: «Все женщины — твари, и спасайся, кто как может».

«Политик и управленец с женской психологией эгоизма, без патриархального чувства защитника — это разрушитель».

И не надо обвинять Кроненберга в том, что он плохо изучил материал – ему это не требовалось. Он показал то, что хотел показать. До слез жалко мистера Мортенсена, над которым потешается все постсоветское пространство: и за кличку «Пень», и за патетические звезды на груди, и за русский язык – он, конечно, умница, и говорил хорошо, но разве русские так говорят?

Попутать отморозков с ворами в законе! Нет, честное слово, я не верю, что Кроненберг столь наивен. Да любой русский школьник знает, что воры в законе делают с теми, кто насилует малолеток! Не выяснить такого существенного факта можно только имея злой умысел!

Это чудовище поет «Очи черные» — одна из отвратительнейших сцен в фильме.

Весь мир рукоплещет: истерия времен охоты на ведьм. Русские свиньи в Лондоне! Они не только отвратительны, но и опасны, хотя, конечно, тоже чувствуют что-то вроде жалости к молоденьким проституткам, хлещущим водку из горла. Заметьте, с какой силой все они, включая героя Мортенсена, ненавидят Родину!

«Небольшая деревенька недалеко от Новокузнецка, мне это место хорошо известно. Определенно неподходящее место, чтобы расти там», — говорит Мортенсен, после чего Уотс решает не отдавать девочку родственникам, а удочеряет ее под восторженные аплодисменты западного зрителя. Это так трогательно, особенно если вспомнить о несчастной вдове из этой деревеньки, потерявшей дочь. Ей, я полагаю, лучше всего повесится, чтобы не гнить «в жуткой нищете».

В общем, ресурсы Сибири принадлежат нам нечестно, тут Кроненберг, я думаю, согласен с Мадлен Олбрайт. Иначе зачем он все это снимал? И если кто-то скажет мне, что русские им изображены правдиво, я плюну тому в лицо. Снова речь идет о полуправде, которую невозможно развенчать. Интересно, если американские войска начнут делить сибирские недра «на весь мир», как они собирались сделать в Ираке, Вигго Мортенсен согласится с этим или снова наденет футболку с надписью «Хватит лить кровь за нефть»?

Общий вывод: Кроненберг – человек загадочный и неглупый. Неужели он настолько нас ненавидит? Или он просто хотел окупить немалые деньги, вложенные в фильм? И тогда нас настолько ненавидит не только он, но и весь западный зритель. Теперь – еще сильней.

Напоследок. Нашумевшая драка в бане: женский взгляд.

Они приходят туда в кожаных куртках времен братков и очень оригинально смотрятся на фоне голых мужиков, я бы сказала – бросаются в глаза издали. У них один нож на двоих – кривой и острый, но очень короткий. Чечены советуют друг другу прикончить Мортенсена. Простите, но это серьезное кино, которое относят к разряду интеллектуальных, или интеллектуалы американского континента привыкли к комиксам настолько, что понимают только так?

Мортенсену хватает времени свернуть шею одному, и только потом второй чечен спохватывается и тоже бежит его гасить. Что он делал до этого – совершенно не понятно, в кадр он не попадает, но и разверстый на полу не валяется. По всей видимости, ждет своей очереди быть убитым. Но он не втыкает нож Мортенсену под лопатку, что было бы логично и удобно, а зачем-то наносит ему хренову тучу поверхностных ножевых ран, несомненно, болезненных, но совершенно неопасных. Кровища, естественно, льется рекой. Благородный герой прикрывается невинным дядечкой, что демонстрирует нам: ничто человеческое благородным героям не чуждо, для спасения собственной жизни хороши любые средства. Девяносто девять благородных героев из ста сделают точно так же, и не надо спорить с режиссером – он так видит русских.

Финал потрясает своей оригинальностью: в тот момент, когда Вигго переползает через поверженного чечена (будто в бане мало места и обползти его никак нельзя), тот внезапно оживает, и рука его полна нечеловеческой силы. Мортенсен хватает коротенький (но очень острый) ножик за лезвие, полностью накрывая его ладонью, и вонзает его кончик (по моим расчетам, длиной примерно в полсантиметра) в глаз врагу. Кровища льется снова, будто клинок проткнул глаз до самого затылка. Чечен издыхает, Мортенсен падает на него без чувств.

Кроненберг – мастер снимать драки. То, что я видела до этого, выглядело, по крайней мере, правдоподобно. Я не знаю, откуда столько восторгов по поводу этой сцены! У меня сложилось впечатление, что она нарочно снята в стиле приколов на тему американских боевиков. Нет, в ней были и достоинства, но их перечислили и без меня. Единственное, что хочется отметить, и то, мимо чего прошли все остальные: голый человек в драке не сексуален, а беззащитен. И это – действительно сильный режиссерский ход.

С каждым днем все выгодней становится сокращение срока службы вещей, и это – снежный ком. Конкуренция. Тот, кто не сократит срока службы вещи, рискует через год остаться без покупателей. И можно тысячу раз твердить о поддержании репутации: никакая репутация не увеличит число покупателей в 10 раз, если мышь и клавиатуру можно будет приобретать раз в 5 лет, вместо того чтобы делать это раз в полгода.

И главное: мы с вами не только потребляем одноразовые вещи (производя при этом горы мусора и переводя драгоценную нефть в пластмассы), мы их производим. Каждый человек в мировой экономике занят производством одноразовых вещей. И получает деньги за их производство, чтобы на эти деньги покупать одноразовые вещи. Вот это, с моей точки зрения, страшно. Мы убиваем свою жизнь, мы тратим ее драгоценные часы на то, чтобы бизнес крутился. Чтобы кто-то получал с этого прибыли (и мы тоже – какую-то часть этих прибылей). Человечество могло бы работать в два, в три раза меньше и тратить время на что-то более полезное, нежели изо дня в день делать одно и то же. Например, на освоение космоса. Гы. Разве не мечтает человечество о том, чтобы исчез тяжелый однообразный труд для высвобождения времени для труда творческого?

Бизнес «одноразовых» вещей убивает эту мечту. Мы работаем не для того, чтобы жить, а для того, чтобы процесс не останавливался, производим ради производства и продажи, а не для использования. Потому что для использования можно сделать клавиатуру со сроком службы 7 лет, но для продажи такая уже не подходит. И стоимость этой клавиатуры будет едва ли на 10% выше той, что прослужит месяц. Сравните соотношение «цена – качество».

Как-то раз прочитала в учебнике по маркетингу в качестве примера правильного ведения бизнеса: нож для чистки картофеля делают с ручкой коричневого цвета. Чтобы, случайно оказавшись в картофельных очистках, он был не очень заметен. Тогда вероятность того, что нож будет выброшен вместе с очистками, повышается, а, следовательно, повышаются продажи новых ножей. Дурят нашего брата!

Это тупиковый путь развития экономики. Рано или поздно он приведет к полному коллапсу экономической системы (как всякий снежный ком, будь то инфляция или выстраивание финансовых пирамид). Каждый производитель закладывает в свой товар необходимость регулярных покупок. Отсюда сказки о пользе ежедневного мытья головы и необходимости пластических операций после 40 лет, отсюда добавки в пиво, вызывающие привыкание к определенной марке, отсюда байки о вреде холестерина, модные журналы и призывы звезд менять платья каждый день. Отсюда кредиты, которые с легкостью дают банки. Отсюда бары, куда можно приходить с грудными детьми: мы должны покупать, покупать, покупать. Иначе экономика рухнет. Но мы не думаем о том, что за этим «покупать» стоит «производить, производить, производить». Производить никому ненужные или одноразовые вещи. Оказывать никому ненужные услуги. Как будто людям больше нечем заняться… Подумать страшно, сколько бы мы могли сделать за это время! А ведь мир Полудня не такая утопия, как кажется…

Господа, мы все работаем на тех, кто снимает с этого сливки. Хотим мы этого или не хотим – нас заставляют. Всеми правдами и неправдами. Как с ножом для чистки картофеля.

Фильм Ларисы Шепитько – о предателях. О том, насколько разными они были, какое множество причин приводило человека к предательству. Фильм-исследование предательства. Каждый из героев фильма, кроме Сотникова – или предатель, или готов предать.

Мне кажется неслучайным, что антагониста в обоих фильмах играет Анатолий Солоницын, только в «Проверке» он «красный», а в «Восхождении» — наоборот.

Портнов – самый опасный предатель. Предатель, уже привыкший к своему предательству и оправдавший его перед собой. Он служит немцам не за страх, а за совесть. Он считает себя правым. И все же… Откуда это желание заставить и других стать предателями? Заставить любой ценой: хитростью, уговорами, убеждением, пытками? Так ли нужна ему информация о партизанском отряде? Нет, на следующее утро он уже не помнит об информации, он отказывается от нее. Для него главное доказать, что все вокруг него предатели. Потому что страшно быть предателем одному. Потому что каждый, кто отказывается предать, становится бельмом на глазу, мешает оправдывать самого себя.

«Пал Гаврилыч у нас хором руководил», — говорит Бася. До войны еврейская девочка была его ученицей. Теперь он допрашивает ее и хочет узнать, кто ее прятал. Вся гнусная, чудовищная суть предательства – именно в этом. Можно подводить под него идеологическую базу, но нет такой идеологической базы, которая оправдает эту бесчеловечность, эту низость. Надо быть скотом, чтобы смотреть в глаза своей бывшей ученицы и не краснеть. Жизнь, как бы ни была прекрасна, не стоит того, чтобы платить за нее такую цену. И уж тем более того не стоят политические убеждения, сытный паек и возможность ходить в шляпе.

Старик-староста, работающий и на партизан, и на немцев, тоже предатель. Никто не знает, кого он боится больше, немцев или партизан. Обнимая еврейскую девочку, он хочет – и мы догадываемся об этом, и мы боимся этого – купить свою жизнь, раскрыв немцам ее тайну. И девочка предает своих спасителей, невольно предает, растаяв от доброты старика. Хотя ее не спасет от смерти никакое предательство.

Демчиха, умирая, обрекает на смерть своих детей. И не о собственной жизни она думает, а о том, что станет с ее детьми. Ее предательство можно было бы оправдать. И она готова предать, спасти жизнь любой ценой. Раз Рыбак спасается предательством, она тоже может себе это позволить. Вдвоем это не так страшно. Она уже решается на это: купить жизнь ценой чужой жизни. И не может. В последний миг срабатывает барьер: или жить здесь, среди людей, знающих о твоем предательстве, или умереть. Она до последней секунды не верит, что умрет, но не готова заплатить за жизнь такую цену.

«В эпизодах» — множество халуев, продажных полицаев. Они – фон фильма, они – мразь, о которую можно вытирать ноги. Они не стоят того, чтобы о них говорить всерьез, рассматривать их душевные движения, идеологию, страхи и совесть. Все они веселы, нарочито веселы. И они всегда вместе, это «вместе» оправдывает их в собственных глазах. Раз все вместе, то всё прощается, все позволено.

И, наконец, Рыбак (великолепная роль Владимира Гостюхина). Человек, который любит жизнь. И готов купить ее ценой предательства. Он долго идет к этому, он уже готов предать, но ему мешает Сотников. И Рыбак уговаривает его солгать, притвориться. Потому что одному стать предателем страшно. Другое дело – вместе с кем-то. Это «вместе» позволит сказать: «Я не один такой». Это «вместе» успокоит совесть. Он гадок и жалок, когда перешагивает барьер. Можно ли его оправдать? Можно. Оправдать и вытереть об него ноги. Потому что рядом с ним стоит Сотников, который не испугался и не предал.

Сцена с повешеньем до последнего момента вызывает ощущение фарса, нереальности, настолько она будничная, серая, невзрачная. Словно не о жизни человеческой идет речь, не о ритуале, каким всегда была казнь, а о проходном эпизоде в хозяйственной жизни оккупированной деревни.

И Рыбак – рядом с ними, рядом с теми, с кем должен был умереть. И иногда кажется, что он тоже идет на казнь, что его сейчас повесят вместе со всеми. Он неотличим от них, он – один из них. И только когда они умирают и он остается один, становится ясно, в чем его отличие.

Они умерли – а Рыбак остался жить. И в память о тех, кто умер, но не предал, их нельзя ставить рядом.

Весь ужас того, что он сделал, доходит до него тогда, когда один из холуев говорит, как ловко Рыбак повесил Сотникова. Он не вешал его – думал, что не вешает. Он обнимал чурбачок, на котором стоял Сотников, так, словно припал к его ногам. И совесть Рыбака не может вынести правды. Одна из сильнейших сцен фильма, его кульминация – не сцена с повешеньем на площади, а сцена повешения Рыбака в сортире. Он не мог умереть как человек, он готов сдохнуть как собака. Потому что больше ему ничего не осталось. Он заплатил за жизнь слишком высокую цену, и такая жизнь ему уже не нужна. Но судьба не проявляет к нему милосердия: ему не суждено сдохнуть даже в сортире. Он не мог умереть как человек, он остался с тем, за что так упорно боролся – с жизнью.

Жаль его? Да, жаль. И можно было бы выстроить на его душевных муках целый фильм – «Проверку на дорогах», если бы не было Сотникова, который умер как человек.

Оправдание предательства, попытки спасти и дать шанс тем, кто предал, и уж тем более воздвижение им памятников и создание музеев – оскорбление памяти Сотникова. Тот, кто не сумел умереть как человек, должен сдохнуть как собака. Кого-то это избавит от мук совести, кого-то накажет, а ныне живущих – предостережет. У предателей не должно быть второго шанса. Они упустили свой шанс, они перешагнули барьер, который не смогла преодолеть простая русская женщина, мать четверых детей.

Фильм Германа словно дает разрешение на предательство под давлением обстоятельств непреодолимой силы, словно шепчет на ухо: «Ты не один такой, Рыбак! Не бойся! Тебя пожалеют и простят! Все понятно, все живое стремиться жить, твоя жажда жизни сильней тебя, и в этом нет ничего зазорного!» И недаром расхожей стала фраза «Нас там не было, и не нам их судить».

Фильм Ларисы Шепитько возводит в душе непреодолимый барьер предательства, внутренний запрет предательства. Ужас перед ним, ужас остаться после этого наедине с жизнью и наедине с совестью. Повеситься в сортире – вот все, на что может рассчитывать предатель. Вот все, чего он достоин.

«Проверка на дорогах» опустила начало истории. «Поповское слово» милосердие в этой истории неуместно. Страшна не ложь – ложь можно развенчать. Страшна Германовская часть правды, потому что развенчать ее очень трудно, почти невозможно. Ларисе Шепитько удалось это блестяще. Вечная ей память и низкий поклон за этот фильм.

Автор данного поста не несет ответственности за приведенные высказывания. Сохранена оригинальная орфография.

…часто покупаю книги который прочел в електронном виде, если оно мне понравилось. Или начинаю покупать этого автора впечатном.

…за последние 10 лет ВСЕХ новых авторов я купил после того, как ознакомился с их книгами в сети.

…скачивается 5-7 книг в день, из них немедленно отправляется в помойку — 5-6. В бумаге покупаю 1-3 книги в месяц, после согласования на семейном совете. Или в виде, пардон, выражения глубочайшего решпекта автору. … Глубоко убежден, что в имеющихся читалках не хватает пункта меню «Убить аффтора ап стену»…. 🙁

…Чем ущербнее автор текста, тем настойчивее он добивается удаления своих творений из библиотек.

…Многие новинки я скачиваю из сети, если не нахожу то вычёркиваю их из списка «К прочтению». Некоторые книги я покупаю после прочтения эл.варианта, для подарка или для коллекции, особенно если издание интересное — с иллюстрациями или необычно оформленное.

…Как читатель я не готов принести священную клятву «Оплачивать каждое предложение исторгнутое великим и непостижимым творцом великого шедевра» меня мало интересует желание авторов нарубить капусты. …я имею право прочитать любую изданную книгу в любой удобной для меня форме, заплачу я за это или нет автора не касается.

…Запрет свободного распространения книг абсурд и полнейший идиотизм. Люди перестают читать книги вообще, даже бесплатно, а кто-то считает недополученные доходы — маразм!

…во многих городах и весях есть общественные «бумажные» библиотеки. И там читателям книги дают на «почитать» совершенно бесплатно. И одну и туже книгу могут прочесть десятки и сотни людей. Бесплатно. Выходит, что для соблюдения прав «копирастов» необходимо закрыть, в первую очередь эти очаги культуры.

…Бумажные книги покупаю только прочитав электронные. Сейчас столько разного всякого в литературе развелось, что это нелишняя предосторожность. Если автор понравится, то покупаю бумажные книги сразу, как заслуживающие доверия. Если нет, то покупаю жене мороженку.:):)

…Я читаю много.. а с 96-го года по 2004 читал особенно много.. Так вот. книг бумажных я с 1999 года не покупаю вообще. Ибо, с учётом того сколько я читаю, я просто не могу себе это позволить с финансовой точки зрения. Доступна книга в электронном виде или недоступна для меня это картины ничуть не меняет. Я не в состоянии оплачивать литературу.. не могу себе позволить.

…Если собрать все книги которые я перечитал с компутера… это 900-1000 где-то… и учесть что я студент и живу на 100-150 р в день… В общем, можно сделать вывод, что такое количество я бы никогда не прочел. А читать я люблю, особенно хорошие книги.

…Читаю много. В электронном виде 2…3 книги в неделю. Те, что понравились покупаю «в бумаге».

…Электронная библиотека — все же именно библиотека и клуб.

…Покупаю книги только авторов, которые я знаю, либо заранее прочитанных. Также, про 50-70% авторов без е-библ я бы не узнал. Т.к. в наших книжных я их просто не вижу.

…Каждая украденая пиратом книга — это ненапечатаная книга!
Скачай книгу — спаси дерево! Защитим леса от вырубания!
Пусть живут зеленые легкие планеты! Нет — противогазу!

…Меньше будут читать — больше будут пялится в дураскоп и глупеть. Так что тут не только алчность издательств замешана. но скрытым планом сквозит некая политцель в облегчении управления обществом.

…Я покупаю бумажные книги после прочтения в оцифрованном виде , но !… Если книга мне понравилась, и если издание качественное. А не как последнее время довольно часто встречается , на газетной бумаге, с кривыми полями, да и с грубыми грамматическими ошибками. Иногда возьмешь в руки такую «книгу» и даже хорошо знакомого автора не хочется покупать.

…Некоторые книги после прочтения покупаю, но таких не много. Не покупаю в бумаге в большей степени из-за качества литературы: мало книг, которые хочется перечитывать. Обязательно покупаю только вышедшее продолжение понравившейся мне серии книг, потому что терпения ждать, когда она появится в интернете, просто нет. … Есть авторы (та же Дина Рубина, например), книги которых я покупаю и буду покупать всегда независимо от их появления в интернете, хоть они и не дешевы.

…Читаю много, как только появился инет, книги в бумаге не покупаю вообще, не потому что «финансово не могу позволить», а банально выбираю самый практичный вариант.

…как стал читать в электронке покупать перестал.много слишком лажи стало издаваться. да и вообще с кпк удобнее читать(мне).а книги ранее купленные складывать некуда давно.жена ругается)))))))

…Покупать стоит только то, что будет перечитываться. Иначе это только музейный экспонат в лучшем случае, в худшем — макулатура.

…Последние три года читаю только в сети, до этого читала в публичных библиотеках и то что брала у друзей. С появлением инета для меня изменилось лишь время добывания книги.

… e-books — идеальный фильтр для отсева *****. Категорий — 3: 1 — удалить полностью (30%), 2 — сохранить в электронном виде (условно — 68%) и 3 — купить в бумаге (2%). Покупка неизвестных авторов без предварительного электронного просмотра теперь исключена полностью.

…Сейчас не покупаю книг вообще, кроме учебников детям в школу … Книги найти можно в электронном виде, а если нельзя, то не судьба автору что я его прочту :).

…Не покупал худ. литературу с тех пор, как купил комп. При моей скорости заглатывания книг — покупка дело не реальное. К тому же уже места нет их складывать.

…Вы знаете, я просто не могу позволить себе выкидывать по полторы-две-три сотни рублей за книгу, которую после 10ка страниц просто с отвращением выкидываешь. С другой стороны, я всегда могу своим проезжающим друзьям, хотящих купить книгу в поезд, могу посоветовать что вот это, хоть и дорогая книга — но читабельная, а вот это, хоть и дешево — ВЦ полное.

…Купил себе Sony Book Reader а после даже в голову не приходило купить бумажную версию, но за электронную тоже не платил, хотя если книга очен уж нужна будет а бесплатно не возможно будет достать то куплю в электронном виде а не в бумажном

…Иногда хочется поделиться радостью от прочитанной книги. Обычно покупаю и дарю друзьям бумажные книги которые сам с удовольствием читал (да, да! среди моих друзей все еще есть такие, которые считают что книга- лучший подарок). Себе худлит перестал покупать вообще,

…те книги которые я покупаю и буду покупать — на е-библе обычно не выладывают, а те которые читаю в электронном варианте — не куплю

… Читать всё-таки предпочитаю на бумаге. Удобнее и приятнее, вот такой я консерватор. НО: я никогда не покупаю книгу, если
— не смог найти электронный вариант, хотя бы и фрагмент, и убедиться: да, интересно, захочется прочесть более одного раза, а значит — куплю на бумаге
ИЛИ
— не получил рекомендации от человека, мнению которого доверяю

…год как читаю электронные книги.не купил не одной бумажной.собрал более 7 тысяч книг .куда бы я их дел будь они обычными

…С новинками знакомлюсь исключительно через интернет. Пока не попалось такой книги, которую захотелось бы иметь «на бумаге».

…хороших книг так мало, что их и не грех покупать. Покупаю, особенно коллекционные и редкие книги, хорошую фантастику, техническую, эстетическую.

…В принципе, то, что нравится в электронке — покупаю и в бумаге. Однако, это зависит не только от автора, но и от качества издания.

…Великолепные книги покупаю на бумаге чтобы поддержать автора. Обязательно постараюсь найти книгу в электронном виде и вообще мне читать в нем удобнее. У меня была масса случаев когда покупал книгу в бумажном виде не поискав в электронном… и долго плевался.

… До наладонника брала книги в библиотеке. Дарила и дарю только то, что понравилось самой.

…покупаю только те книги, что понравились в электронном виде.

…В последнее время, а это уже порядка 12-ми лет, читаю исключительно с компьютера.

…Критерием отбора в бумажный вариант является следующее:

— Книгу можно и нужно периодически перечитывать в свое удовольствие

— Автор не «косит бабло на теме» насилуя заезженный сюжет, а динамично и интересно его развивает.

— Книга напечатана читабельным шрифтом с нормальными интервалами

— Книга напечатана на нормальной бумаге и имеет стойкий к долговременному хранению переплет. Её должно быть ПРИЯТНО взять в руки.

Осторожные выводы:
1. Читатели электронных книг – в большинстве своем отдельный сегмент рынка, который не пересекается с сегментом потребителей книг «бумажных».
2. Возможность бесплатно скачать электронную книгу либо не влияет на продажи «бумажных книг», либо способствует этим продажам.
3. Для этого сегмента рынка характерна покупка книг, изданных в хорошем качестве.
4. Этот сегмент рынка растет (этот вывод сделан не из собранных выше высказываний).

Наше гуманистическое сознание не в силах примириться со страданием меньшинства для блага большинства. Особенно невинного меньшинства. Потому как «слезинка ребенка». Так почему же мы так легко миримся с «репрессиями» большинства? С тем, что недаром называют «геноцидом собственного народа»?

Советское общество шло по пути уменьшения страданий для большинства, и, надо сказать, добилось на этом поприще огромных успехов. Но какой ценой?

Нынешний общественный строй (как и Западный) идет по пути увеличения удовольствий, и тоже имеет на этом поприще большой успех. Чего-чего, а удовольствий в нашей жизни теперь предостаточно. Но какой ценой?

Любое государство – инструмент подавления. Регулирование взаимоотношений между членами общества не может не предполагать насильственных (в т.ч. законодательных) методов урегулирования конфликтов между членами общества.

Идеального общественного и экономического строя не существует (кроме «мира Полудня», разумеется). Каждый строй предполагает жертвовать чем-то во имя чего-то. В зависимости от того, на какие жертвы готов пойти тот или иной индивид, он и выбирает общественный строй, который его устраивает.

Перед каждым из нас стоит проблема выбора. Можно искренне возмущаться числом жертв сталинских репрессий и не менее искренне полагать сегодняшнее положение дел катастрофой. Только выбор-то надо делать из этих двух зол. Идеала не существует. Его еще не придумали.

Итак, если ваш выбор свобода и колбаса, это: разрушенная экономика уже ставшая ресурсной, это путь роста удовольствий меньшинства за счет увеличения страданий большинства, это «общество потребления», где деньги всегда будут стоять на первом месте, отодвигая в сторону науку, культуру, образование. Это превращение народа в быдло: системой образования, воспитания и поставленных перед народом целей, а ля «американская мечта».

Если ваш выбор сильное государство и уменьшение страданий большинства, это: ходить строем, обсуждать политические вопросы только на кухне, работать на всеобщее благо, а не на свое собственное, в том числе в принудительном порядке, и воевать, когда прикажут, если не ощущаешь зова сердца.

Я выбираю для себя последнее. Я очень свободолюбивый человек, но нынешняя свобода – это «праздник непослушания», разложение, а не созидание. И не только у нас, но и на Западе. Я не хочу жить так, как на Западе. Я хочу, чтобы мои внуки хотели быть космонавтами, врачами, учителями. А не олигархами или их содержанками. И если для этого мне придется отправиться в лагерь или в ссылку – я отправлюсь. Хотя, как показывает опыт моей семьи, где все были искренне лояльны к Советской власти, мне можно этого не опасаться.

ЗЫ. Заметьте, я ничего не сказала о том, что раздутые цифры числа жертв сталинских репрессий – один из инструментов пропаганды. Наш нобелевский лауреат говорил аж о 60 миллионах – это больше двух третей трудоспособного населения России тех времен.

Как-нибудь напишу пост о том, чем западная пропаганда отличалась от советской, и почему Союз был обречен на проигрыш в информационной войне.