Он подумал, что этому учат всех берендеев. Потому что их мало и каждый должен хранить историю рода. Ему жизни не хватит, чтобы перевести это на русский, а тем более записать. А через три поколения язык изменится настолько, что снова потребуется перевод.

— Нет, меня отец научил.

— И про что эта книга?

— Про медведей, — ответил Берендей и нисколько не соврал.

— Слушай, а ты вообще представляешь, сколько могут стоить такие книги? — она погладила кожаную обложку фолианта, лежащего на столе.

— Даже не берусь представлять.

Ему было неприятно, что она об этом подумала.

— Да если кто-нибудь узнает, тебя убьют через неделю!

Берендей облегченно вздохнул: такой поворот понравился ему больше.

— Вот и не говори никому. Если не хочешь, чтобы меня убили.

Берендей отвез Юльку на станцию к девяти вечера. Расписания у него не было, поэтому они приехали за полчаса до ближайшей электрички.

— Тебе не холодно? — спросил он, увидев, что она зябко ежится.

— Нет, — она покачала головой. — Можно я еще раз к тебе приеду?

Берендей пожал плечами: он хотел, чтобы она приехала еще раз. Он очень этого хотел. Но вокруг его дома ходил Заклятый. А еще… Он боялся оставаться с ней вдвоем в пустом доме. Потому что и сам не знал, до чего может дойти.

— Я приеду, — сказала она. — Я приеду девятого числа. У меня восьмого экзамен. А девятого я приеду.

Он подумал, что не доживет до девятого. Еще три дня. И четыре ночи. За это время он точно что-нибудь сделает с Заклятым.

— Только… это так долго, — шепнула Юлька.

Берендей обнял ее. Он ни разу не дотронулся до нее, пока они были дома. Он показывал ей дом и двор, передвинул на место мебель, поил ее чаем, рассказал про Черныша, но ни разу не дотронулся до нее.

Они стояли на пустой платформе, и Берендей подумал, что завтра весь поселок будет говорить о том, что он провожал девушку на электричку. Потому что их отлично видно с любой стороны. Но Юльку тут никто не знал, а ему было плевать.

— Не смей приезжать ко мне без предупреждения, — сказал он ей на ухо как можно строже.

Она кивнула.

— Я встречу тебя здесь, — снова шепнул он.

Она опять кивнула, и Берендей понял, что она не дождется девятого. Она приедет раньше. И не сможет предупредить его. И где он будет в это время, и где в это время будет Заклятый, можно только гадать.

Он прижал ее к себе еще крепче.

— Я купил мобильник, — шепнул он.

Юлька встрепенулась в его руках и подняла голову.

— Правда? Как здорово!

— Только у меня дома все равно нет сети.

— Ну и что! Хоть иногда ты бываешь там, где сеть ловится?

— Конечно.

— Я буду писать тебе СМС-ки. И как только ты появишься в сети, я сразу об этом узнаю.

Он удивленно поднял брови.

— Да это очень просто! Я пишу и жду, когда придет сообщение о доставке. Если СМСка до тебя дошла, значит, ты в сети.

— Здесь ты замерзнешь — пойдем на вокзал. Покажешь мне, как получать твои СМС-ки.

Берендей довел Юльку до вокзала, не убирая руки́ с ее плеча, и усадил на деревянные стулья с гнутыми спинками.

— А какой экзамен ты сдаешь восьмого? — спросил он, выяснив все про получение и отправку СМС.

— Зоологию беспозвоночных.

— У… А позвоночных?

— А позвоночных — на третьем курсе, — она засмеялась.

— Слушай, а кем ты будешь, когда закончишь институт?

— Если честно, еще не знаю. Я хотела быть зоопсихологом, когда поступала.

Он опять поднял брови: вот это была новость… Несомненно, берендей — самая подходящая партия для зоопсихолога.

— Но с такой специальностью надо либо заниматься наукой, либо дрессировать собак, — продолжила она, — а какой из меня дрессировщик собак? У меня и собаки-то никогда не было.

— Я тебя научу, — он коснулся губами ее волос.

И из окошечка кассы на него с любопытством взглянула мать его одноклассницы. С любопытством и осуждением. Завтра все его знакомые будут знать, что к нему из города приезжает девчонка.

— Чему?

— Дрессировать собак.

Берендей нагнулся и поцеловал Юльку в губы. И до самой электрички не дал ей сказать ни слова. От нее пахло молоком, сладко и приятно. Как от младенца.

Берендей вернулся домой около десяти вечера и собирался почитать перед сном. Он еще не отошел от расставания с Юлькой, щеки его горели, а сердце стучало гулко и редко.

Он оглядел кухню, где чуть больше часа назад сидела Юлька, и глубоко вздохнул: да, он хотел, чтобы она приехала еще раз.

В доме было жарко: он топил долго и усердно, и за несколько часов тепло еще не успело уйти — градусник в комнате отца показывал плюс двадцать восемь. Берендей сел за стол, вынул из кармана мобильник и еще раз глянул на сообщение, которое она ему послала для пробы: «Я приеду 9 января». Он снова вздохнул и хотел уже пойти в библиотеку, как вдруг услышал шаги за окном, и тут же в стекло постучали.

Берендей напрягся: от Заклятого можно было ожидать чего угодно — он мог и стрельнуть в окно. Стоя боком у стены, Берендей откинул занавеску и осторожно выглянул: вместо Заклятого под окном стоял усатый Семен.

Семен приехал не один, с ним было пятеро ребят, как две капли воды похожих на Вована — молчаливого истукана, сопровождавшего их в лес. Ребята были молодыми, примерно его ровесниками, а может и моложе. Но серьезные, флегматичные маски на их лицах придавали им немного солидности.

— Охотников это… примешь, егерь? — спросил Семен.

— Приму. Только кордон подальше, метров двести отсюда. У меня все не поместитесь.

— Пошли в этот кордон твой, — согласился Семен.

— Вы что, пешком пришли?

— Да не… Джип на дороге бросили. Не видно ни черта. Может, сюда и не въехать.

— Тогда лучше уж до кордона доехать, вы же с вещами, надеюсь.

— А как же!

— Сейчас, погодите, оденусь.

Берендей не сильно обрадовался гостям: он прекрасно понял, на какую охоту они собрались. Для него, конечно, это был шанс: Семен или один из его истуканов запросто застрелят Заклятого. Но нехорошее предчувствие скребло по сердцу. Берендей никогда не бывал на медвежьей охоте. Конечно, он знал про нее немало, но ему претило участвовать в охоте на медведя. Даже на Заклятого. Когда он выходил с ним один на один — это была не охота, а единоборство. А всемером — это больше похоже на расстрел. А главное, он смутно чувствовал, что Заклятый принадлежит ему, это его враг и его добыча. И Берендей ревновал.

Он надел ватник и сапоги, взял ключи от охотничьего домика и бани.

— Ну, где ваш джип? — спросил он, сбегая с крыльца.

— А там, — махнул рукой Семен.

Он снова взял в дорогу своих «ищеек», теперь троих кобелей. А вдобавок к ним здорового кавказца, запакованного в намордник, которого из джипа вывел один из истуканов.

Берендей проводил их на кордон. Охотничий домик был построен еще в советские времена, без излишней роскоши, но добротно и вполне пригодно для загородного отдыха. Правда, без водопровода и канализации, с печным отоплением, но с привозным газом, телевизором, огромным промышленным холодильником и прочими «удобствами». Да и баня была неплохая.

— Ну как, нравится? — спросил Берендей, когда гости осмотрелись в общей комнате.

— Нормально. Я думал, будет хуже, — кивнул Семен.

— Холодно здесь, — зябко повел плечами один из истуканов.

— Сейчас затопим, — успокоил Берендей, — часа через три-четыре спать можно будет.

— Ничего себе! Только через три часа? — возмутился второй истукан.

Семен цыкнул на него, и тот недовольно замолчал.

— Меня вообще-то заранее предупреждают, — косо глянул на него Берендей, — тогда я днем топлю. А если без предупреждения приезжают, так тут уж ничего не поделаешь. У меня и глава администрации здесь сам печку топит.

— Помочь чем? — спросил Семен.

— Да не надо, — отмахнулся Берендей. — Вещи пока раскладывайте. Комнаты занимайте. Тут пять спален, каждая на двоих. Только не раздевайтесь особо, быстро застынете. Минус в доме.

Он принес дров, затопил обе печки и успел натаскать воды, пока молчаливая компания располагалась.

— Ну что? — наконец спросил у него Семен, когда все собрались за столом в общей комнате. — Сколько возьмешь за охоту на медведя?

Берендей пожал плечами.

— Я никогда не устраивал охоты на медведя. Поэтому сами судите. Лицензии, я думаю, у вас нет?

— Как же! Есть. У нас все есть. И документы на оружие, и лицензия. И даже охотничьи билеты. Прикинь!

— Да кто ж на этот участок лицензию выдаст? Здесь же медведей не числится.

— За такие бабки и на мою квартиру лицензию дадут, — хохотнул Семен. — Да ты не бойся, Николаич подсуетился. Все настоящее, никаких претензий к тебе не будет. И это, проживание, типа, оплачено. Все честь по чести. Так скока?

— Не знаю. Сказал же, никогда не водил никого на медведя.

— А сам ходил?

— Ходил, — Берендей усмехнулся.

— Тыщи хватит?

Берендей пожал плечами. Конечно, это было несерьезно, но он не стал торговаться. Тем более что в результате был вовсе не уверен.

— Сразу отдам, — сказал Семен и полез за пазуху, — а то карман тянут.

Он вытащил пачку и начал отсчитывать зеленые бумажки.

— Эй, вы что? — остановил его Берендей. — Такие деньги за камчатского медведя платят. При гарантии результата.

— А чё, этот мельче камчатского? — усмехнулся Семен.

— Нет, — потупился Берендей.

— Вот и бери, пока дают. Не свои плачу, мне не жалко.

— Я не даю гарантий. Это непростой медведь. Можем неделю по лесу кружить, а на него не выйти.

— А чем же он так непрост? — прищурился Семен и царапнул Берендея взглядом.

— Он человека не боится. И на приваду не пойдет — хитрый. Зимой медведя на берлоге берут, а у него нет берлоги.

— Ну и что ты предлагаешь? Я так думал, мы лес прочешем и выгоним его.

Берендей покачал головой:

— Для облавы мало народу. Уйдет. Частой цепью пойдем — мимо обойдет, редкой — между нами может проскочить. Из вас кто-нибудь охотился хоть раз? Ну, хоть на уток?

Гости как один потупились и промолчали. Берендей вздохнул.

— А оружие у вас какое?

— Карабины. Сайга 308-1. Десять патронов в магазине.

— Хорошие карабины. С подхода — идеально. А вот в упор стрелять хорошо из гладкоствольного. А лучше всего из обычной двустволки.

— Это почему? Из гладкоствольного сколько ни целься — все равно не попадешь.

— Вы ж не в тире… — Берендей покачал головой. — На такой охоте чаще всего навскидку стреляют, целиться некогда. А навскидку без разницы, что нарезное, что гладкоствольное. Двустволка — надежней. Безотказная. И потом никто из нее заводскими патронами не стреляет. Ладно, хорошо хоть не калашниковы.

— А что, с калашом плохо охотиться? — спросил один из истуканов.

— Не знаю, — Берендей рассмеялся, — не пробовал. А кавказца зачем притащили? Он же сторожевой.

— А чё? Кавказ хороший зверь, злобный. И не боится ничего, — вступился за питомца его вожатый.

— На медведя с лайкой ходят. И не простой лайкой, а с медвежатницей. Притравленная лайка медведя не кусает, только поднимает его и не дает уйти далеко. И близко к зверю не подходит. Их же учить надо специально. Покажите поближе своего кавказца, — Берендей поднялся.

— Пошли, — с азартом согласился вожатый.

Они вышли на улицу, освещенную прожектором с крыши дома.

— Как тебя зовут? — Берендей чувствовал себя неловко, если не мог обратиться к человеку по имени.

— Сергей.

— Я — Егор. Ну, показывай.

Сергей свистнул. Берендей увидел, как нехотя и с достоинством поднялся пес. Хороший пес, сильный и гордый. Но не охотничий.

— Намордник сними, — попросил он.

— А не боишься? — усмехнулся Сергей.

Берендей покачал головой.

— Казбич, морду! — скомандовал хозяин.

Пес неторопливо сел и с готовностью ткнулся носом Сергею в руку.

— Хороший пес, — одобрил Берендей. — Можно теперь я попробую?

— Ну попробуй. Но он вообще-то только меня признает.

Берендей махнул согнутой рукой вверх и тихо сказал:

— Стоять.

Пес лениво поднял зад и стоял так, как будто немедленно собирался опустить его, как только Берендей отвернется.

— Молодец, — Берендей похлопал его по боку. Пес наконец выпрямил задние ноги до конца.

— Смотри-ка! Послушал! — удивился Сергей.

Берендей отошел на несколько шагов.

— Лежать! — он махнул рукой вниз.

Пес медленно начал опускаться на снег, долго устраивался и наконец обратил свой взор на Берендея, как будто спрашивая: «Ну лег — и что дальше?»

— Гуляй. Отличный пес. Для кавказца — потрясающая дрессировка. Но только он уже убит. Когда я даю команду «лежать», собака должна упасть в снег. Сразу. Потому что иначе она попадает под выстрел. Так что ты его держи на поводке. Это смелый пес, он может не испугаться медведя. И медведь его убьет. Отпускай, если медведь напал на кого-то из людей. Тогда он жизнь чью-нибудь спасет — и вот тут ему равных не будет. Он защиту сдавал или только караулку?

— И защиту сдавал, и караулку.

— И что он сделает, если услышит выстрел, как думаешь?

— Н-да, — Сергей потупился.

— Так что держи его на поводке, иначе он нас всех вместо медведя пожрет. Но намордник не надевай.

— Да это понятно.

Из дома вышел Семен.

— А моих собачек посмотришь? — он потер плечи, а потом ладони. — Холодина-то какая!

Берендей не возражал: все равно придется обходиться теми собаками, какие есть. Это лучше, чем вообще без собак.

— Аякс! — крикнул Семен.

Аякс был лохмат, невысок и имел очаровательную мордашку, более подходящую дамской собачке, чем медвежатнику.

— Я сам, можно? — попросил Берендей.

По команде «ко мне» пес вскочил и кинулся на зов, но стоило Берендею крикнуть «лежать», и тот упал в снег там, где его застала команда.

— Здорово! — с искренним восхищением сообщил Берендей. — Все такие?

— Как один, — заверил Семен.

—Это хоть что-то. Не притравлены, конечно. Но, может, не испугаются? Их задача — не дать медведю уйти. Ну, и в случае опасности защитить вас.

— Защитят. Это я не сомневаюсь.

— А защите обучены? — спросил Берендей.

— Обижаешь!

Берендей замахнулся на Семена, и Аякс тотчас же обнажил клыки и приготовился к прыжку.

— Здорово, — подтвердил Берендей. — А Казбич их не слопает?

— Не, — ответил Сергей. — Они уже выяснили, кто главный. Больше драться не должны.

— Посмотри еще! — Семена окрылил успех. — Барклая или вот Черныша!

Берендей отшатнулся, как будто Семен его ударил.

— Что? Не хочешь? Чего ты так?

Берендей не был готов к такому удару, но взял себя в руки:

— У меня был пес, Черныш. Его убил медведь. Третьего дня.

Семен обнял его за плечо и потряс.

— Ничего. Ничего, парень. Мы убьем его. Завтра.

— Нельзя говорить про медведя «Убьем». Примета такая. Завалим. Возьмем. Только не убьем, — поправил Берендей. Впрочем, сам он не боялся таких слов. Может быть, напрасно.

Семен понимающе кивнул.

Берендей осмотрел их оружие. Ножи они купили накануне, все одинаковые, впрочем, как и карабины. Не самые дорогие, но вполне добротные. Только, похоже, стрелять из карабинов им еще не приходилось. Он терпеливо показал каждому, как их перезаряжать, и даже устроил что-то вроде тренировки.

— Вы непременно завтра хотите пойти? — спросил он у Семена.

— А чё тянуть? — не понял тот.

— Да потренироваться бы, пристреляться. Ребята вообще-то стрелять умеют?

— Еще как! Семь человек нас, кто-нибудь да попадет!