огонек
конверт
Здравствуйте, Гость!
 

Войти

Поиск

Поддержать автора

руб.
Автор принципиальный противник продажи электронных книг, поэтому все книги с сайта можно скачать бесплатно. Перечислив деньги по этой ссылке, вы поможете автору в продвижении книг. Эти деньги пойдут на передачу бумажных книг в библиотеки страны, позволят другим читателям прочесть книги Ольги Денисовой. Ребята, правда - не для красного словца! Каждый год ездим по стране и дарим книги сельским библиотекам.

Группа ВКонтакте

12Авг2009
Читать  Комментарии к записи Читать книгу «За Калинов мост» отключены

Маринка. 21 сентября, вечер

«…Загляни в зеркальце — тотчас узнаешь, где что делается».

Волшебное зеркальце: [Тексты сказок] № 211.

 

Ужас, смешанный с отвращением, охватил Маринку от одного прикосновения страшной старухи. Ладонь ее на ощупь была похожа на сушеную рыбу: шершавая, шелушащаяся кожа, но силой старуха обладала необыкновенной, острые кости под кожей сдавили Маринкину руку до боли. Маринка вскрикнула, даже не пытаясь вырваться. Она гордилась тем, что никогда не падает в обморок, и не знала, как это выглядит, поэтому очень удивилась, когда тошнота поднялась к горлу, перед глазами мелькнуло серое небо и…

Она открыла глаза в полутемной комнате с низким потолком, но не успела ничего толком рассмотреть, как над ней склонилось безобразное старушечье лицо с торчавшими вверх двумя зубами. Маринке снова захотелось потерять сознание, она зажмурилась, надеясь, что кошмар рассеется сам собой, без ее участия. Вот сейчас появится Игорь, возьмет ее за руку и уведет отсюда. Он умный, он находчивый, он сможет договориться со старухой.

— Да не бойся меня, — услышала Маринка скрипучий голос.

Легко сказать!

Она лежала на чем-то твердом и широком, вроде лавки. Неужели старуха затащила ее в свою кошмарную лачугу? В домовину… В гроб… И сейчас она в гробу, рядом с покойницей. Потому что кто еще может быть хозяином гроба, как не покойник?

И теперь она будет лежать в этом гробу, пока не умрет. Двадцать девятого сентября. Неужели ей уготован такой страшный конец?

Придет Игорь и вытащит ее отсюда.

А вдруг старуха его убьет? Что ей стоит? У нее на заборе висят черепа. И где он сейчас? Если он сразу не пришел за ней, значит, с ним что-то случилось! От этой мысли захотелось расплакаться.

— Эй, открывай глаза и ничего не бойся, — старуха похлопала ее по щеке — костлявой рукой, похожей на сушеную рыбу.

Ладно. Хватит распускать нюни. Надо посмотреть правде в глаза и решить, что делать. Ее не мучают, не убивают. А старость надо уважать, какой бы безобразной она ни была. Маринка осторожно приоткрыла один глаз, но, увидев лицо старухи над собой, снова в испуге зажмурилась.

— Ну и внучка мне досталась, — захохотала старуха, — надо же, какая трусиха!

— Я не трусиха, — Маринка распахнула глаза, — я просто немного растерялась.

Старуха расхохоталась еще громче. Смех ее тоже был скрипучим, как и голос, но оказался совсем нестрашным. Маринка привстала на локте и огляделась. Домик был очень маленьким, гораздо меньше, чем тот, в котором они ночевали. Чтобы не думать о гробах, Маринка представила себе купе в поезде. Да, размером с купе. И половину его занимала каменная печка, а вторую половину — сундук, на котором лежала Маринка. Под махоньким окошком откидывался крошечный столик. Как в купе. Если его поднять, он станет ставней для окна. А сундук — нижняя полка, на которой можно и сидеть за столом, и спать. И над ним есть второе окошко, тоже очень маленькое. Даже голову не просунуть, не то что вылезти.

— Нравится мое жилище? — старуха подмигнула Маринке.

— Вообще-то не очень, — Маринка села и свесила ноги на пол — сундук был высоким.

— Ничего, привыкнешь. Сейчас печку стопим, свечи зажжем…

Привыкать к домику Маринка не очень-то хотела, но решила благоразумно промолчать.

Старуха открыла заслонку в печи, несколько раз щелкнула камушками, и сухой мох под ее руками вспыхнул и разгорелся ярким пламенем. Маринка смотрела на этот процесс во все глаза — надо же! Она никогда не задумывалась, как добывали огонь до того, как появились спички.

— Что, огнива никогда не видела? Или думала, я взглядом дрова поджигаю? И взглядом можно, только баловство это, — две свечи на столике вдруг вспыхнули, хотя старуха вовсе не смотрела на них, — вот если бы ты согласилась пожить со мной три года, да три месяца, да три дня — я бы и тебя могла такому научить.

— А что, у меня есть выбор? — Маринка подняла брови.

— Пока нету, — пробурчала старуха, — но ведь Медвежье Ухо не сегодня-завтра за тобой сюда притащится.

Сердце у Маринки забилось.

— А… откуда вы знаете, как его зовут?

— Я много чего знаю. Старая я.

— И что, если он за мной придет, вы меня отпустите? — робко спросила она.

— Нет, — фыркнула старуха, — поймаю — ремней из спины нарежу и прочь прогоню.

— Да за что же так-то? — испуганно прошептала Маринка. Почему-то было ясно, что старуха нисколько не преувеличивает свою угрозу.

— Глупые вы, девки! Разве так с женихами надо обращаться? Что легко достается, никогда не ценится. Вот если он после этого снова придет, тогда другой разговор будет. Ну, а если не придет, так зачем тебе такой нужен.

Маринка закрыла лицо руками: это средневековье какое-то. Да она ни за что не согласится, чтобы медвежонок спасал ее такой ценой. Она и сама как-нибудь отсюда выберется. Ведь старуха не будет сидеть тут безвылазно.

— Что, жалко его? Медведя моего он отпустил, травку профукал — за что его жалеть?

— Медведя Сергей собирался убить. А Игорь его пожалел и спас. И не испугался совсем. Медвежье Ухо ничего не боится!

— Ну, пусть приходит. Посмотрим, как он ничего не боится, — тонкие губы старухи расползлись в стороны.

Маринка отвернулась к окну и сжала зубы. Надо успеть убежать до того, как Игорь здесь появится. Надо срочно, немедленно что-нибудь придумать!

— Да никуда ты отсюда не убежишь, — сказала старуха, будто читала ее мысли. — Не печалься, тебе у меня понравится. Доставай-ка лучше блюдечко и гребешок, я тебе что-то покажу.

Маринка удивленно обернулась. Старуха знала все — и о чем Маринка думает, и что прячет в карманах.

— Доставай, и прекрати на меня дуться. Я тебе только добра желаю.

Маринка пожала плечами: ничего себе, добра желает! Но блюдечко, спрятанное во внутренний карман куртки, все же вытащила и поставила на столик. Гребешок с диковинной птицей она считала подарком Игоря и вынула его неохотно.

— Не бойся, не отниму. Воткни гребешок в волосы, и зеркало покажет все, что захочешь увидеть. Хочешь — дальние страны, хочешь — дом родной.

— И кого хочу, покажет? — Маринка привстала.

— Покажет. Попробуй, — старуха была явно довольна ее удивлением и радостью. Не иначе, хотела Маринку к себе расположить. Зачем? Соскучилась по общению?

— Надо что-нибудь сказать?

— Нет, просто подумай. Блюдечко поймет.

Маринка подвинулась к столику и нагнулась над блюдцем. Пока что в нем было только ее немного искаженное отражение. Значит, старуха в зеркале не привиделась ей! Блюдце действительно умеет показывать, как телевизор! Она воткнула гребешок в волосы и постаралась четко сформулировать мысль: «Хочу увидеть, где сейчас Игорь».

Ее собственное лицо стало блекнуть, и на его месте возникло четкое изображение болота — редкие деревца, кочки, вода, остров с соснами на горизонте… По этому болоту они шли за перелет-травой, прежде чем встретили домик с припасами. Но Игоря видно не было. Неужели… Нет, такого не может быть, с ним ничего не могло случиться, не мог же он утонуть в болоте. Она бы почувствовала это, обязательно!

— Покажи мне Игоря! Ну же! — рявкнула Маринка вслух.

Изображение тут же сместилось в сторону, и она увидела его: он медленно шел по колено в воде, тяжело опираясь на палку обеими руками, но, как бы ни старался, ему все равно приходилось наступать на левую ногу. Потому что палка — не костыли. Как он там оказался? Куда он теперь идет? Он совсем один, и никто ему не поможет…

— Бедный медвежонок… — шепнула она.

Игорь поднял голову и огляделся. Лицо его стало удивленным и не таким напряженным, как за секунду до этого.

— Он меня слышит? — Маринка подняла брови.

— Нет, — ответила старуха, — но бывает всякое. Он может чувствовать, что ты на него смотришь.

— Как он туда попал? Это же очень далеко!

— Это я его туда отправила, — довольно сказала старуха.

— Зачем? Ему же нельзя в холодной воде, у него коленка болит. А там так тяжело идти!

— Ничего, дойдет, не развалится. Не надо было моего медведя отпускать.

Маринка взяла блюдечко в руки и села в угол, подтянув ноги к себе. Бедный медвежонок…

Игорь. 22 сентября

«Доселе русского духу слыхом не слыхала и видом не видала, а ныне и слышу, и вижу. Зачем ты, Ивашка-медвежье ушко, пришел сюда?»

Сказка о Ивашке-медвежьем ушке. Из сборника «Старая погудка» (1794—1795)

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем к Игорю вернулась способность соображать. Холод подобрался незаметно, а вместе с ним остро кольнула сердце мысль о Маринке. Да что же он здесь разлегся! Он начал вставать — голова кружиться перестала, но болело все, как будто тело превратилось в один большой синяк. А главное, коленка просто взорвалась болью, как только он попробовал опереться на левую ногу.

— Ничего себе болтанка, — рядом зашевелился Сергей.

Игорь резко повернул голову в его сторону и скрипнул зубами:

— Зачем ты это сделал?

Герой спецназа со стоном поднялся из воды и уставился на Игоря сверху вниз, презрительно усмехаясь.

— А ты что, хотел, чтобы я спокойно смотрел на то, как ты спасаешь свою жизнь ценой моей собственной?

— С чего ты это взял? Я вообще не собирался спасать свою жизнь.

— Да ну? Ты разве не знаешь, что травка только один раз может пересечь порог избы смерти? Даже не догадываешься?

Ах вот оно что! Интересно, откуда у него эта информация? И как он назвал лачугу? Изба смерти? Очень точно.

— Ты ошибаешься, — ответил он Сергею.

Сейчас не время для выяснения отношений. Надо немедленно выбираться из болота, пока не начало темнеть, и возвращаться к лачуге, к страшной старухе, к Маринке. Если ему страшно даже вспомнить об этой жуткой женщине, больше похожей на ходячий труп, то каково Маринке находиться рядом с ней? И кто может хотя бы отдаленно предположить, какие у этой старухи планы? Маринкин крик стоял у него в ушах, будто он услышал его секунду назад. Жалобный, тихий, испуганный.

Игорь повернулся к Сергею спиной и ухватился за сосенку, торчавшую из воды, — левая нога идти отказывалась. А у него и топорика с собой нет, чтобы вырубить себе палку. Вот Маринка всегда находила для него «элегантные трости» легко и быстро.

— Что, юннат? Тяжело? — кинул Сергей ему в спину.

Игорь оглянулся. Когда в следующий раз Игорю доведется взять травку в руки, этот красавец сделает то же самое — попробует отобрать ее силой. И убеждать его в том, что он заблуждается, Игорь не будет. Они говорят на разных языках, это просто бесполезно. И все-таки не сам же Сергей придумал идею о пересечении порога травкой один раз.

Игорь вспомнил текст на латыни, найденный в доме оборотней. Не для спасения жизни, а для получения семян перелет-травы нельзя переступать порог избы смерти. А может… Может, Сергей только прикидывается их товарищем по несчастью? Может, он и есть тот самый таинственный монах? И Волох говорил, что травка не подпускает к себе людей с магическими способностями, тогда становится понятным, почему она так упорно не дается ему в руки, что бы он ни предпринимал.

Впрочем, она никому в руки не дается. Игорь просто исключение, а не правило. Да и сыграть роль так мастерски не удалось бы никому. Скорей всего, Сергеем кто-то манипулирует. И если Маринке не показалось, что она видела монаха на другой стороне озера, то Сергей запросто мог столкнуться с ним в лесу.

— Послушай, а кто тебе сказал про то, что травка может пересечь порог избы смерти только один раз? — спросил Игорь.

— Не твое дело, — угрюмо ответил Сергей и пошел вперед широкими шагами.

Значит, враги? Очень хорошо. Намного легче иметь дело с врагом, чем с обманщиком.

Игорь долго боролся с сосенкой, вырывая ее из болота. Корни у нее оказались хлипкие, только поэтому ему удалось с ней справиться: после открытия капкана руки еще не вполне его слушались.

Шел он очень медленно. На этот раз стоило поспешить, Игорь пытался убедить себя в том, что Маринка его ждет, что ей страшно, что ей грозит опасность, но наступать на ногу силы воли все равно не хватало. Сергей давно скрылся за горизонтом, и от одиночества было тоскливо и жутко.

— Бедный медвежонок, — услышал он отчетливый шепот.

Игорь с удивлением огляделся и, разумеется, никого не увидел. Но ощущение, что Маринка смотрит на него, не прошло.

— Я иду, Огненная Ладонь. Я тебя не брошу, — пробормотал он себе под нос. Собственный голос слегка разогнал тоску. Он посильней подналег на палку и пошел дальше, стараясь шагать если не быстрей, то хотя бы шире.

Сумерки спустились гораздо раньше, чем изменилась картина на горизонте. Игорь и так шел наобум, не будучи уверенным в правильности направления, но он мог смотреть по сторонам и не прошел бы мимо зимовья. В темноте он запросто промахнется и проплутает здесь еще несколько лишних часов. И эти несколько часов представлялись настоящим кошмаром.

А ведь сутки назад… Ровно сутки…

Может быть, не стоило опережать события? Надо было дождаться, когда травка сама приведет их к избе смерти, она бы наверняка нашла для этого более подходящую минуту. Теперь поздно сожалеть о содеянном, надо выручать Маринку и только после этого думать, как действовать дальше.

А вдруг страшная старуха сможет заменить Волоха с его непроверенным обрядом? Она назвала перелет-траву своим цветочком, она хозяйка избы смерти и должна знать об их несчастье не меньше, чем колдун. И кроме этого, ее способности явно превосходят способности потомственного мага и целителя. Надо постараться ее расспросить. Но как ее расспросишь, если ей достаточно шевельнуть посохом, чтобы отбросить человека на двадцать километров в сторону? Чем теперь заслужить ее расположение? И медведя он отпустил, а старухе это совсем не понравилось.

Сильней всего хотелось лечь на какую-нибудь кочку, вытянуть ногу и подождать, пока утихнет боль. Но Игорь понимал: от этого он только продрогнет, и сустав перестанет сгибаться вообще. Как бы ни было тяжело, надо двигаться. Немного передохнуть у печки и идти к Маринке. Может быть, он успеет до утра.

Он не ожидал, что перелет-трава захочет еще раз с ним встретиться, и когда радужная звездочка спустилась с неба и повисла у него перед глазами, удивился и обрадовался. Не столько тому, что стало светло, сколько ее великодушному прощению. На этот раз она не пряталась и не взлетала вверх: если бы Игорь захотел, то запросто мог взять ее в руки.

Если бы она не показала ему дорогу, он бы точно прошел мимо зимовья, потому что давно сбился с пути и сильно забрал влево. И даже по прямой идти пришлось еще несколько часов.

К зимовью Игорь вышел дрожа и шатаясь от усталости. Он думал застать там спящего Сергея, но домик оставался пустым и холодным. Пришлось отказаться от соблазна немедленно завалиться в постель. Игорь затопил печь, и пока она разгоралась, выстирал белье и окунулся в озеро, смывая болотную грязь.

Без Маринкиного участия песок не подействует. Этого слишком мало. Но песок Игорь все же нагрел, для гарантии натер коленку финалгоном, привязал сверху джинсовую штанину и обмотал ее шерстяным шарфом. Через несколько часов он сможет идти, и надо бы выспаться. Но сна, разумеется, не было ни в одном глазу — ногу жгло огнем, и облегчения не предвиделось.

Игорь зажмурился, преодолевая навязчивое желание сорвать все, что на нее намотано, и опустить коленку в ледяную воду, а потом на всякий случай сунул в зубы уголок подушки. И как назло именно в этот миг дверь домика распахнулась, и в нее ввалился промокший герой спецназа.

— Юннатам физкульт-привет! — он осклабился.

Интересно, где он был столько времени? Судя по его скорости, он должен был выйти к зимовью еще засветло.

Игорь не ответил и пожалел, что не лег лицом к стене. Тогда бы он притворился спящим.

— Что молчишь? Притомился? Не привык ты, братан, к таким нагрузкам.

Сергей сел на соседнюю кровать, бросил на пол вещмешок, тяжело вздохнул, и Игорь уловил в воздухе ощутимый запах водки. Да он пьян! Где, интересно, он взял спиртное? В его фляжке оставалось не больше ста граммов, не мог же он напиться с этой несерьезной дозы.

— Ты не знаешь, почему мне все время хочется дать тебе по зубам, а? — вкрадчиво спросил герой спецназа.

Игорь мог бы ответить на этот вопрос, но побоялся вынуть угол подушки изо рта.

— Ну? Что молчишь? Не желаешь со мной говорить?

Этого следовало ожидать. Если человек хочет дать кому-то по зубам, он обязательно найдет повод это сделать. Даже если у него не будет повода. Игорь еще в детстве научился справляться с такими ситуациями, тем более что драться никогда не любил, но каждый раз испытывал отвращение, если кто-то пытался втянуть его в такую разборку. А сейчас было особенно неприятно: он чувствовал себя беспомощным, да и противник намного превосходил всех его прежних врагов.

— А? Не слышу? — Сергей нагнулся к его лицу и дыхнул на Игоря перегаром.

Спокойствие и выдержка. Только так. Как бы ни хотелось вскочить, вспылить, наорать, помахать кулаками и гордо пасть в неравном бою.

Игорь выдернул подушку изо рта и сел, прикрывшись одеялом.

— Если ты наконец дашь мне по зубам, тебе этого будет достаточно? Тогда бей и оставь меня в покое.

— Какие мы смелые! — Сергей насупил брови. — Нет, так неинтересно.

Игорь знал, что это неинтересно. Именно неинтересно.

— Я знаю. Но ничего другого предложить не могу. Если это все, то я прилягу.

Он лег обратно и на этот раз повернулся лицом к стене.

— Э! Погоди! До чего же с тобой скучно. Ну давай хоть побазарим…

Даже трезвому герою спецназа было бы бесполезно что-то объяснять, а пьяному тем более. Молчание он воспримет как оскорбление, и все закрутится сначала.

— Давай, — Игорь скрипнул зубами и повернулся, — кто тебе рассказал, что травка только один раз может пересечь порог избы смерти?

— Эк ты загнул! — герой спецназа лег на кровать и закинул ноги в сапогах на ее спинку. — Знаешь, как она там действует? Я все разузнал подробно. Смерть готова поменять травку на жизнь, только для этого ее надо позвать. Бабка будет тебя неделю мучить, пока ты не захочешь сдохнуть, и тогда смерть придет и заберет травку.

Это что-то новое! О мучительном обряде инициации Игорь уже слышал от Волоха, но о сделке со смертью пока никто не упоминал. И звучит это как-то… несерьезно. Огнем горящая коленка пульсировала и мешала думать.

— Смерть — это старуха с косой? — спросил он, стараясь придать голосу невозмутимость.

— Что ты можешь в этом понимать? Ты, юннат! Ты когда-нибудь видел смерть?

— Считай, что нет.

— Смерть — она как хищник. Она охотится за тобой, идет по следу, выпрыгивает из-за угла… Тебе кажется, что ты ее обманул, но она все равно тебя достанет. У нее длинные руки. И она очень терпелива. Если она тебя выбрала, считай, тебе уже ничто не поможет. Она три года меня ждала. А ты хотел отдать ей травку. Вместо меня.

— Эй, а тебе не кажется, что кто-то ввел тебя в заблуждение? — робко поинтересовался Игорь.

— Сам ты дурак. Если с тебя кожу начнут сдирать и за ребра на крючья к потолку подвешивать, ты не только перелет-траву, ты что хочешь смерти отдать согласишься. А вот останешься ли жив после этого — неизвестно.

— Я не об этом. Речь идет не о сделке со смертью, а о переходе за черту. О переходе и возвращении. В этом весь смысл. И травка может ходить туда-обратно несколько раз. Кто-то обманывает тебя.

— Это ты напридумывал себе сказочек со счастливым концом. И не хочешь признать, что в живых из нас останется кто-то один: или ты, или я, или Маринка. Так что лучше умереть вам обоим, а мне остаться в живых. Типа, жили они недолго, но счастливо и умерли в один день… А? Здорово я придумал? — Сергей захохотал.

А почему, собственно, вариант Сергея менее правдоподобен, чем тот, который предложил им Волох? Потому что некто, манипулирующий героем спецназа, может обманывать, а Волох — нет? И вариант этот Игорь готов отмести лишь потому, что ему даже подумать страшно о выборе между Светланкой и Маринкой.

Но, возможно, тот, кто манипулирует героем спецназа, любой ценой хочет получить перелет-траву, и ему надо убедить Сергея отобрать ее у остальных. Тогда лучше версии и не найти.

Что делать? Знает ли кто-нибудь правду?

Правду знает только хозяйка избы смерти. Только она. Но захочет ли она ее открывать? Как бы Игорь ни старался отрешиться от мыслей о крючьях в потолке, почему-то образ старухи вязался с ними очень органично.

Герой спецназа успел поведать ему с десяток героических историй, прежде чем захрапел. Впрочем, истории эти по большей части были выдумкой, судя по тому, с каким восторгом Сергей их рассказывал. Дед Игоря воевал и в ответ на всякие расспросы внуков о войне только отмахивался, а если и вспоминал что-то, то лишь за рюмкой водки. И фильмы про войну не смотрел, уходил и ругался. А ведь с войны не один десяток лет прошел… Нет, Сергей не так прост. Наверняка рассказы предназначены для потрясения женских сердец, а свои воспоминания он держит при себе и открывает их с неохотой, если вообще открывает.

Игорь не заметил, как уснул, и снились ему кошмары. То Сергей хватал его раскаленными щипцами за коленку и хохотал, то старуха сдирала с нее кожу, то Волох со знанием дела вещал об ужасных пытках и раскладывал на своем антикварном столе сложные приспособления для них. А потом вел Игоря по темному каменному подземелью, в котором сотни обнаженных людей висели на железных крюках, и крюки эти торчали у них из ребер. Гулкий стон висел над подземельем, прерываемый время от времени громкими отчаянными криками. На пол капала кровь, и от нее камни скользили под ногами. Волох расталкивал беспомощные тела в стороны, чтобы освободить себе дорогу, причиняя им еще большие страдания, и Игорь спешил за ним следом, стараясь никого не задеть. Колдун вдруг остановился и посторонился, пропуская Игоря вперед: прямо перед ними висел свободный крюк — большой, ржавый, прикрепленный к потолку толстой металлической цепью. И не было никаких сомнений в том, для кого он предназначен. Игорь отступил на шаг, холодея от страха, и попытался бежать, но босые ноги прилипли к полу, облитому кровью.

Он проснулся потным и задыхающимся, долго приходил в себя, стараясь отдышаться и понять, где находится. Какое счастье, что это был всего лишь сон! И только когда Игорь увидел, что за окном рассвело, то вспомнил о Маринке и немедленно поднялся. Проспал! Проспал все на свете!

Зато коленка совершенно не болела и вещи успели просохнуть.

Игорь умылся в озере, побрился, глядя в него как в зеркало, пожевал копченого мяса, чтобы не возиться с кашей, выпил воды и собрал рюкзак. На этот раз он не знал, сможет ли сюда вернуться и когда это произойдет — и произойдет ли вообще. Надо добиться от старухи ответов на все вопросы, надо вызволить Маринку, и не факт, что он успеет это сделать до вечера. Да и Маринке ее вещи могут понадобиться. Кормит ли ее старуха? И чем?

Рюкзак получился увесистым и объемным.

Герой спецназа так и не проснулся, и Игорь не стал его будить, чтобы попрощаться.

Дорогу к избе смерти он запомнил хорошо, тем более что к ней вела широкая утоптанная тропинка, которая никуда не сворачивала. Он даже не начал хромать, когда дошел до серой поляны. На этот раз место показалось ему еще более мрачным и пугающим. На выходе из леса он спугнул ворон, и в тишине их грай прозвучал резко и зловеще.

Черепа таращились с ограды, будто действительно видели пришельца издалека. Наверное, стоило подойти к избе незаметно, но спрятаться было некуда — ни редкие деревца, ни частокол не могли укрыть человека. Игорь привстал на цыпочки, стараясь рассмотреть двор, но никого там не увидел. А самое удивительное — крыльца у лачуги не было, на месте двери осталось малюсенькое окошко.

Ну что? Семи смертям не бывать… Игорь зашел во двор, озираясь по сторонам, как вдруг ему навстречу вылетела травка, описала несколько кругов вокруг головы и села на протянутую ладонь.

— Привет, — шепотом сказал ей Игорь, — неужели ты мне обрадовалась?

Травка ничего не ответила, но Игорь посчитал ее появление добрым знаком и подошел к избе уже без страха.

Крыльцо оказалось с северной стороны, над провалом в земле. Ни подняться на него, ни постучаться в дверь возможности не было. Игорь обошел избушку с востока, стараясь заглянуть в высокие окна, но ничего не увидел — сваи поднимали домик метра на полтора над землей, и чтобы посмотреть в окошко, нужна была лестница. Он искал ее недолго — у сарая нашлась как раз такая, какая требовалась. Как будто специально сделанная для героев-любовников, залезающих в окна к своим принцессам.

Игорь скинул рюкзак, приставил лестницу к стене, поднялся наверх и заглянул в окошко, куда едва могла бы пролезть его голова.

Маринка спала. Ничего страшного Игорь не заметил, ему показалось, что с ней все в порядке. В крохотной комнатке она была одна.

— Маринка, — тихо позвал он, — Маринка, просыпайся.

Она открыла глаза и села, как будто только и ждала команды, чтобы проснуться. В первую секунду она еще ничего не понимала и хлопала ресницами, потом брови ее удивленно приподнялись, и лицо расплылось в радостной улыбке.

— Медвежье Ухо! — она прижалась к окну и протянула руки к его лицу.

— Привет, Огненная Ладонь. Как ты? Что с тобой?

Лицо ее в один миг изменилось.

— Беги отсюда, скорей беги! Я выберусь сама, вот увидишь. Со мной все хорошо.

— Никуда я не побегу, — Игорь улыбнулся ей, но Маринка потрясла головой.

— Уходи, пожалуйста. Старуха сказала, если поймает тебя, то ремней из спины нарежет и прочь прогонит. Она не шутила, я знаю, она на самом деле это сделает! Игорь, пожалуйста, беги скорей… Она ушла, но она в любую минуту вернется. Мне показалось, она нарочно ушла, чтобы тебя выследить.

Насчет ремней из спины Игорь не очень-то поверил, но прочь его старуха однажды уже прогнала. Повторять совсем не хотелось. Однако надо же попытаться с ней поговорить?

— Нет, малыш, я никуда не пойду, и перестань плакать. Я тебе шоколадки принес и вещи твои. А со старухой мне обязательно надо встретиться, я хочу у нее спросить про травку.

— К черту шоколадки, и вещи мне не нужны! Игорь, не надо, не шути с ней, она на тебя из-за медведя очень обижена. Я сама ее спрошу, если хочешь…

— Маринка, она тебя обижала?

— Нет! Она меня холит, лелеет и откармливает! Наверное, хочет съесть, — усмехнулась Маринка.

— Я тебя вытащу отсюда, не бойся. Тебе в окошко не пролезть?

— Нет! И крыльцо… над пропастью висит.

— Я достану веревку, и ты спустишься. Или пилу. Наверное, пилой даже проще. Сделаю окно пошире.

— Не надо, Игорь, я сама. Не приходи сюда, пожалуйста! Я все у нее узнаю и убегу, честное слово!

— Ничего не бойся, я тебя прошу. Я сам у нее все узнаю и…

Игорь не договорил: лестница неожиданно полетела вниз и плашмя упала на землю, прищемив пальцы.

— Мало того, что ты выпустил моего медведя, ты еще собрался распилить мою избушку? — услышал он скрипучий голос сверху.

Игорь бы нисколько не удивился, если бы узнал, что лестницу старуха выбила легким ударом своего тяжелого посоха. Да, встречу с хозяйкой избы смерти он представлял себе немного не так.

Маринка закричала и начала стучать кулаками в стену. Игорь перевернулся и сел, снизу вверх глядя в лицо старухи, — взгляд ее кошачьих глаз не обещал ничего хорошего. Пожалуй, про ремни со спины она вовсе не шутила. Ему вдруг стало очень страшно, он почувствовал себя беспомощным маленьким мальчиком в руках огромного людоеда.

— Бери вещи и пошли со мной, — старуха махнула рукой и повернулась в сторону бани.

— Нет! — крикнула Маринка. — Нет, пожалуйста, бабушка, не надо!

— О! Теперь я бабушка! А то все «вы», да «вы», — недовольно пробурчала старуха. — Чего расселся? Поднимайся!

Игорь втянул голову в плечи, встал и поднял рюкзак. Нет, он никуда не побежит. Во-первых, это бесполезно, а во-вторых, если он сейчас струсит, другой возможности ему не представится. И на карту поставлена не только свобода Маринки, но и жизнь Светланки. Надо просто набраться храбрости и хотя бы распрямить плечи. Но храбрости почему-то не прибавлялось. Старуха пугала его, и плелся он за ней, как школьник за учительницей в кабинет директора. Как будто он в чем-то провинился и теперь до дрожи боится наказания.

А ведь никакой вины он за собой не чувствовал. Кроме разве что излишней самонадеянности.

Старуха поднялась на невысокое крылечко бани, зашла в тесный предбанник с высоким потолком и распахнула дверь в парную, пропуская Игоря вперед.

— Заходи.

Он шагнул через высокий порог и замер: посреди просторной парной на толстой металлической цепи с потолка свешивался огромный ржавый крюк. Игорь даже тряхнул головой, проверяя, не галлюцинация ли это, настолько не ожидал наяву встретить воплощение ночного кошмара.

— Что встал? — старуха подтолкнула его в спину, и Игорь чуть не упал, налетев на лавку. — Я обещала из тебя ремней нарезать? Обещала. Тебе Маринка это передала? Передала. Ты ее послушал? Нет, не послушал. Сиди и жди.

Старуха хотела захлопнуть дверь, но Игорь ее остановил:

— Погодите. Погодите минуточку. Я сейчас.

Он скинул на пол рюкзак, сел на лавку и попробовал развязать веревку негнущимися пальцами.

— Ну? Чего еще ты придумал?

— Я быстро.

Руки, как назло, не хотели слушаться, и узел затянулся слишком туго. Игорю пришлось дернуть его зубами. Он вытащил приготовленный с самого верха пакет и протянул старухе:

— Вот. Маринке передайте. Тут ее вещи. И еще…

Он сунул руку поглубже и вынул оставшиеся шоколадки в шуршащих обертках.

— А это что такое? — старуха шумно понюхала воздух.

— Это сласти. Она любит…

Старуха хмыкнула, но шоколад взяла, захлопнула дверь и задвинула засов.

Игорь опустил голову на руки: от страха дрожали колени и противно ныл низ живота. Осматриваться по сторонам совершенно не хотелось — глаза сразу натыкались на ржавый крюк. Да чего он, собственно, боится? Его зовут Медвежье Ухо, разве нет? Он пришел сюда по своей воле, от него зависит жизнь дочери и Маринки, и если старуха хочет его испытать, он должен выдержать любое испытание. Другого пути заслужить ее расположение у него нет.

И все равно было страшно. Игорь начал прислушиваться, не возвращается ли старуха, но стены оказались слишком толстыми, снаружи вообще не доносилось ни звука. Серый свет едва проникал сквозь маленькое слюдяное окно, но его вполне хватало, чтобы рассмотреть баню как следует. Обычная парная. Огромная белёная печь с каменкой и котлом. Полок — высокий и широкий, две осиновые лавки, деревянные кадушки и чугунные тазы. Ковши и веники на стене. И крюк посередине.

Его зовут Медвежье Ухо. А не Тухлый Кусок Мяса. Но если он просидит тут еще минут пятнадцать, то при виде старухи начнет умолять ее о пощаде. И после этого можно будет попрощаться с травкой, с Маринкой и Светланкой. Навсегда. Игорь встал и прошелся из угла в угол. Чтобы унять дрожь в коленях. Выглянул в окно и снова сел.

Старуха не пришла ни через пятнадцать минут, ни через полчаса. Она нарочно тянула время, давала ему возможность понервничать. Довести себя до полного отчаянья. Ну нет! Это у нее не получится!

Игорь достал из рюкзака «Пятнадцатилетнего капитана» — он его не дочитал, уступив Маринке — и сел поближе к окну. О чем он мечтал, когда в детстве читал Жюля Верна? Наверное, не о том, чтобы сидеть запертым в бане и трястись от страха. Он мечтал быть отважным, смело смотреть в лицо опасности и никогда не сдаваться. Вот сейчас как раз настало время воплотить свои детские фантазии в жизнь. Эта мысль оптимизма не прибавила — детские фантазии слишком отличались от реальности, да и система ценностей с тех времен несколько изменилась.

Сначала строчки разбегались перед глазами, смысл прочитанных слов ускользал, но вскоре Игорь вчитался, отвлекся и даже получил некоторое удовольствие от прочитанного. Но когда услышал шаги на крыльце, от его спокойствия не осталось и следа — страх сдавил горло, снова дрогнули колени и заныло в животе.

Старуха отодвинула засов и распахнула дверь.

— Ну что? — спросила она, остановившись на пороге.

— Я готов, — ответил Игорь, стараясь придать голосу твердость, и посмотрел ей в глаза.

Старуха помолчала, оглядывая его с головы до ног, хмыкнула и сказала:

— Благодари Маринку, Медвежье Ухо. Жалеет она тебя. Так уж она убивалась, так плакала, что я решила над ней сжалиться. И цветочек мой к тебе привязался. Дам тебе возможность. Сослужишь мне три службы. Согласен?

Игорь постарался, чтобы вздох облегчения прозвучал не слишком громко, и кивнул.

— Перво-наперво будешь пасти моих кобылиц семь дней и семь ночей. А чтоб тебе не скучно было, объездишь трех коней — это вторая служба. За это отдам тебе одного коня и Маринку. Ну, а не справишься — пеняй на себя. Убить не убью, а три ремня со спины вырежу, солью натру и сюда никогда больше не пущу.

Игорь хотел сказать, что не умеет объезжать коней и на лошади в последний раз сидел лет двадцать назад, но решил об этом благоразумно умолчать.

— А третья служба?

— О третьей службе потом поговорим, ты сначала эти две отслужи. Но за третью службу я тебя научу, как дочку от смерти спасти. Ну как, согласен на мои условия?

Выбора все равно не было. Смущал только срок: семь дней — это слишком долго. Колдун говорил, что две недели у Светланки точно есть, но две недели как раз через семь дней и истекают. А Маринка? Волох сказал, что у нее времени еще меньше. Неужели и старуха хочет его обмануть и заманить в ловушку? Пока он будет пасти ее кобылиц, ни Светланке, ни Маринке помощь его уже не понадобится.

— Разумеется, я согласен, — Игорь пожал плечами.

— Ну, тогда пошли. Познакомлю тебя с твоими подопечными.

 

В конюшне стояли двенадцать ослепительно-белых кобыл, по-настоящему белых, без единого пятнышка, с красными глазами. Старуха гордилась своими лошадками, и недаром: это были удивительно красивые животные, все как на подбор. Игорь не очень хорошо разбирался в породистых лошадях, он любил всех лошадей и не понимал, почему одна стоит дороже квартиры, а другую можно купить на его месячную зарплату. Ему все лошади казались одинаково красивыми. Но эти… Они были совершенством. Ни одной линии, нарушающей гармонию.

— Попробуй, прокатись, — предложила старуха, — они, конечно, шалые все, но объезженные. Не боишься?

Игорь пожал плечами: было бы неплохо потренироваться.

— Тогда Ветреницу бери, — посоветовала старуха и показала на крайний денник, — она самая спокойная. Только седел у меня нет, не держу.

— А я, если честно, всегда без седла ездил. Выучили меня так.

— Ну смотри, — старуха протянула ему уздечку из мягкой светлой кожи.

— Только я почищу ее сначала, чтобы она ко мне привыкла. Можно?

— Чего ж нельзя.

Прикосновение к этой красавице было приятным и волнующим. Как к перелет-траве. Сначала кобыла не очень обрадовалась его появлению, но позволила пройтись по своему великолепному телу щеткой. Уздечка привела ее в трепет и оскорбила в лучших чувствах — ею, вольной и гордой, собирались помыкать! Игорю пришлось насильно пригнуть ее голову и угостить сухариком, завалявшимся в кармане. Он надел уздечку, шепча ей на ухо ласковые слова, и кобыла стерпела, согласилась с ним, а главное — оценила твердую руку. Никогда еще Игорю не было так легко с лошадьми — он четко знал, о чем животное думает и что ощущает.

— Да ты никак ее язык понимаешь? — подозрительно спросила старуха.

Игорь покачал головой, взял Ветреницу под уздцы и повел во двор. Старуха направилась следом, и на лице ее появилось удивление. Как будто она даже такой малости от него не ожидала. Или лошадь повела себя не так, как обычно? Игорь ждал от кобылы подвоха — так просто с седоком она не смирится. Но это будет всего лишь проверкой, не более.

— Хоть прутик возьми, — предложила старуха.

— Не надо, зачем? Я же не собираюсь ее во весь опор гнать, я по двору прокачусь только. Вспомню…

Он прикусил язык — вдруг старуха передумает доверять ему своих лошадей, когда узнает, что он давным-давно на них не садился? Мальчишкой он умел запрыгивать на лошадь на скаку, но сейчас бы на это не решился. И вообще, «вскочил на коня» звучит гордо, но Ветреница была высокой…

— Давай ногу, — старуха нагнулась и подставила ладонь.

Игорь благодарно кивнул, и сильная рука подкинула его на спину лошади без труда. Двадцати лет как не бывало: тело мгновенно вспомнило, что нужно делать, и когда подлая кобыла, надеясь напугать седока, встала на «свечку», оно отреагировало само — Игорь даже не успел подумать об этом, пригнулся к шее и чудом удержался от падения, но удержался.

— Нет, красавица, так не пойдет, — он покрепче взялся за поводья, — придется тебе на некоторое время смирить свой гордый нрав.

— Неплохо, — кивнула старуха.

Игорь пустил ее вперед легкой рысью, чувствуя, как не терпится лошадке перейти на галоп. А лучше всего рвануть в карьер, перелететь через ограду и мчаться вперед, не зная преград.

— Милая, там лес, куда ж ты собираешься скакать? — шепнул он ей. — Слушайся старших, и все будет хорошо.

Он дал ей пройти два круга галопом, когда почувствовал себя немного поуверенней. Нет, сидеть на лошади он не разучился! Ветреница проверила его еще раза три, шарахаясь в стороны и резко срываясь с места, но ей все стало ясно сразу после «свечки», так что на жалкие попытки выйти из-под контроля Игорь даже внимания обращать не стал.

Он спешился около конюшни и вопросительно глянул на старуху.

— Ничего, — кивнула она, — а теперь посмотри на моих жеребцов.

Жеребцы произвели на Игоря сильное впечатление. Один — вороной тяжеловоз, весом под тонну, ростом в холке выше Игоря, с широченной грудью и мохнатыми ногами — посмотрел на него через открытую старухой дверь денника недобрым взглядом, всхрапнул и оскалился.

— Ну как? — спросила старуха, пряча улыбку. — Богатырский конь?

Игорь кивнул и отошел подальше — разглядывать лошадь было небезопасно. От жеребца исходила злоба, он рыл копытом землю, глаза его наливались кровью только от присутствия человека. Да это дракон огнедышащий, а не лошадь! Неужели именно его надо объездить? Да к нему и подходить-то страшно!

Второй оказался под стать первому — огненно-рыжий, легкий, тонконогий, но еще более опасный. Завидев Игоря, он сразу поднялся на дыбы и ударил в дверь копытами, надеясь ее сокрушить. Вороной все же не пытался атаковать, а этот рвался в бой: лягнуть, укусить, растоптать! Маньяк-убийца.

— Хорош? — старуха уже не скрывала улыбки.

Игорь прикусил губу. Из двух зол надо выбирать три ремня из спины — это, конечно, больно, но не так опасно для жизни. Если бы не Маринка, он бы предложил это старухе прямо сейчас.

— А где третий? — на всякий случай спросил он.

— И третьего хочешь увидеть? Ну, посмотри…

Старуха пошла в дальний угол конюшни, одной рукой сдвинула в сторону огромный валун, закрывавший вход в подземелье, и нырнула вниз.

Так. Если третьего держат под землей, наверное, стены денника не выдерживают его крутого нрава… И она собирается вывести его на свет? Может, сразу выйти во двор и не рисковать?

Но старуха вывела наверх бледного коняшку, среднего роста, с круглыми боками — наверняка беспородный и не очень молодой мерин. У него были добрые, спокойные глаза, которые он жмурил от света.

— Его зовут Сивка, — старуха подошла к Игорю вплотную, и конь доверчиво ткнулся ему в карман.

— Учуял сухарики? — улыбнулся Игорь. — Сейчас, достану. А почему он сидит в подвале?

— Сивка не любит света, но ты на это внимания не обращай.

Конь осторожно взял сухарик мягкими губами. Игорь погладил его гладкую шею. Это не обыкновенный конь, в нем что-то не так. Игорь не чувствовал его мыслей. Но, несомненно, такого можно и объезжать — не убьет и не покалечит, разве что уронит раз-другой.

— Можно я возьму его с собой? На ночь.

Все лошади в этой конюшне были своевольными, показывали норов, требовали укрощения, и только этот коняшка ничего не стремился Игорю доказать. Добрый и доверчивый парень. Пожалуй, рано поддаваться панике, надо попробовать.

Поделиться:

Автор: Ольга Денисова. Обновлено: 23 декабря 2018 в 1:59 Просмотров: 5179

Метки: ,