Маринка. 22—23 сентября
Глянула на него красная девица, и взяла ее жалость великая: другого такого красавца во всем свете поискать!
Маринка вовсе не надеялась разжалобить старуху, у нее случилась настоящая истерика. Она в кровь разбила руки, когда стучалась в толстые бревна и пыталась пробить их насквозь. И все потому, что она проспала! Маринка не смыкала глаз всю ночь, сначала ждала, когда старуха заснет. Но попытки выбраться через окно ни к чему не привели — если, ободрав уши, можно было просунуть голову наружу, то плечи туда не пролезали совсем. Тогда Маринка попробовала уйти через дверь, и, на ее счастье, та оказалась не заперта. Давно наступила ночь, стояла абсолютная темнота, Маринка вышла на крыльцо, всматриваясь во мрак, но ничего не увидела. Она ощупью спускалась по ступенькам, когда сильные руки старухи втащили ее обратно в дом.
— Убиться захотела? Белый свет не мил? — старуха вытащила из печки горящую головню и швырнула ее со ступенек вниз. Судя по тому, как долго внизу маячил огонек, падать бы Маринке пришлось глубоко.
После этого Маринка начала ждать, когда старуха уйдет, и глядела в блюдечко на Игоря. Но вредная хозяйка избушки никуда не собиралась: на рассвете она отвела Маринку к колодцу и дала умыться, предложила даже истопить баню, накормила ее пышными блинами с медом и с вареньем, а потом села на печь и принялась прясть. Игорь спал; нитка, которую пряла старуха, монотонно наматывалась на веретено, и Маринка сама не заметила, как задремала. Наверняка старуха только этого и ждала. И наверняка она подсмотрела в блюдечко за Игорем, чтобы его подкараулить.
Глупо было надеяться на то, что Медвежье Ухо испугается и убежит. Даже если бы Маринка не проспала его приход, она бы все равно не смогла его ни в чем убедить. Но ей казалось, что это она виновата в том, что не сумела вовремя убежать, не подобрала нужных слов, чтобы он ей поверил и ушел, и ей оставалось только стучать кулаками в стенку и кричать, увидев старуху в окне.
Старуха насильно влила ей в рот какой-то отвар и пообещала, что медвежонка не тронет, только Маринка не могла успокоиться еще минут десять. А потом ее трясло крупной дрожью, старуха накрыла ее теплой шубой, сунула блюдечко ей в руки и залезла на печку, прясть свою пряжу.
— Медвежье Ухо ничего не боится, — злобно сказала Маринка старухе, посмотрев на Игоря, — он там сидит и читает.
Старуха ничего не ответила, только усмехнулась, а Маринка сама не заметила, как уснула под монотонный шорох ее веретена. Наверное, в отваре, который дала ей старуха, было какое-то снотворное.
Разбудил ее аппетитный запах, исходивший из печки, — готовила хозяйка избушки превосходно.
— Что? Проголодалась? — старуха довольно ухмыльнулась. — Садись, обедать будем.
Маринка хотела попросить покормить Игоря тоже, но, взглянув в блюдечко, увидела, что тот сидит на крыльце бани и ест суп из глиняного горшочка, закусывая его огромным куском хлеба. Она посмотрела в окно над столиком — Игорь действительно сидел совсем рядом, живой и невредимый. Только в блюдечке изображение было крупней и четче. Маринка помахала ему рукой, но старуха погрозила ей пальцем:
— Не отвлекай его. У него теперь служба есть, ему с тобой лясы точить некогда.
— А какая у него служба? — тут же спросила Маринка.
— Не твоего ума дело. Сослужит мне эту службу — я тебя отпущу.
— Правда?
— Я никого не обманываю. Я всегда правду говорю.
Наверняка старуха придумала какую-нибудь каверзу. Не может быть, чтобы она так легко согласилась отдать Маринку Игорю. Но спросить во второй раз Маринка не решилась.
Супчик, которым ее угощала старуха, оказался превосходным — наваристым, острым и сытным. А такого хлеба Маринка вообще никогда в жизни не пробовала.
— А как вас зовут? — из вежливости поинтересовалась она, наворачивая похлебку.
— Кто как. Кто бабкой, а кто бабушкой. Но если бабушкой тебе неудобно, то зови меня Авдотьей Кузьминичной.
— А вы здесь всегда живете? — Маринка осмелела.
— Всегда, всегда… — кивнула старуха.
— И вам не скучно?
— Мне не бывает скучно.
— А тогда зачем вам я?
— Ха! — старуха качнула головой. — Много будешь знать — скоро состаришься. Живи и ни о чем не думай. О тебе есть кому подумать и кому побеспокоиться. Сегодня отдыхай, в окно смотри — сейчас твой суженый моих лошадок покажет. Может, и на крылечко тебе позволю выйти, да и сама на них полюбуюсь. Давно на них никто верхом не сидел. А завтра научу тебя кое-чему, не сидеть же тебе без дела над своим блюдечком. Хоть бы посмотрела на бабушку свою, на отца с матерью — нет, уперлась в своего ненаглядного! А ведь оно что хочешь показать может — страны заморские, людей диковинных…
— Видела я страны заморские и людей диковинных по телевизору. Только со звуком, — Маринка глянула в блюдце — Игорь уже поставил горшочек на крыльцо и пошел в сторону конюшни.
Она быстро доела суп и поинтересовалась:
— А посуду тут как моют?
— Никак, — старуха взяла ее освободившийся горшочек в руки, дунула в него, показала Маринке абсолютно чистое дно и поставила на печь.
— Ой как здорово! И пол не метут?
— А чего тут мести? Дунул, плюнул…
— Если бы у меня дома так было! — восхитилась Маринка.
— Этому тебя и научу, — лицо старухи расплылось в довольной улыбке. — Я сразу поняла, чего тебе не хватает. Ладно, бери квас и пошли на крыльцо, моих лошадок глядеть.
Деревянная кружка с квасом появилась на столе, пока Маринка сидела отвернувшись. Она могла бы поклясться, что старуха не ставила ее на стол. Старуха сидела рядом с ней на сундуке и никак не могла сделать этого незаметно.
Авдотья Кузьминична пошептала на дверь, и через несколько секунд та открылась. Этого превращения Маринка никак не могла осознать: только что баня была видна в окошко, а теперь на нее выходило крыльцо! Никакого поворота избушки она не почувствовала и пожалела, что не смотрела в окно. Как будто это двор, провал в земле и лес повернулись вокруг домика, а не домик вокруг себя.
— Садись, — старуха села на крыльцо и постучала по доскам рядом с собой, — сейчас выйдет твой ненаглядный. Вот я посмотрю, как он на Жемчужинку без моей помощи влезет.
Игорь вывел во двор белоснежную лошадь и остановился, увидев Маринку на крыльце. Маринка помахала ему рукой, он подмигнул ей и улыбнулся. И вскочил он на лошадь легко — напрасно старуха надеялась над ним посмеяться.
— Молодец! — тихонько крякнула старуха и хлопнула ладонью по коленке. — Не дал себя сбросить!
Игорь проехал совсем рядом и снова подмигнул Маринке. Он очень здорово смотрелся на лошади: если бы Маринка в первый раз увидела его в седле, то ни за что бы не подумала, что он ботаник.
— Где же он так научился? Сейчас и лошадей, поди, нет нигде… — покачала головой Авдотья Кузьминична. — Хорошо ездит, как влитой сидит. И лошади его уважают. Не ожидала я, не ожидала…
Маринка не поняла — разочарована старуха или довольна. Сама Маринка гордилась и любовалась Игорем. Он проехал мимо них галопом и вызвал у нее еще больший восторг.
— Медвежье Ухо! Это потрясающе! — не удержалась она.
Игорь прошел весь двор по кругу и остановился около крыльца.
— Это лошадь очень хорошая. Я на таких лошадях никогда еще не ездил.
— А можно мне попробовать на ней прокатиться? — спросила Маринка у Авдотьи Кузьминичны.
— Ну, если не боишься… — старуха пожала плечами.
— А чего бояться-то?
— Тогда попробуй.
Игорь спешился и подвел Жемчужинку поближе к крыльцу. Маринка подошла к ней, лошадь скосила неестественно красный глаз, как у кролика-альбиноса, и окрысилась. Игорь потянул поводья.
— Эй! Я тебе! Уронишь Маринку — получишь в лоб, — он взял Маринку за руку. — Подходи с этой стороны, бери ее за гриву и вставай коленкой мне на ладонь. Ногу закидывай, как на велосипед.
— Какая она высокая… — Маринка вздохнула.
— Ничего, я же тебя подсажу.
Запрыгнуть на лошадь оказалось намного проще, чем на ней сидеть, — очень высоко и широко.
— Держись за гриву, крепко. И не бойся — если начнешь падать, я тебя подхвачу, — Игорь потянул лошадь за повод, и она пошла вперед.
Маринка вцепилась в гриву обеими руками — казалось, одно движение, и она непременно упадет.
— Боишься? — Игорь улыбнулся.
— Нисколько! — гордо ответила Маринка. На самом деле ей было очень страшно.
— Рысью попробуем? Совсем чуть-чуть.
— Давай!
Эх, если бы старуха не сидела на крыльце, сейчас бы Игорь мог увезти ее отсюда. На красивой белой кобылице… Игорь побежал, лошадь с шага перешла на рысь, и Маринка чуть не заорала от страха: ее высоко подкидывало вверх, и каждый шаг лошади казался настоящим испытанием. Нет, далеко она не уедет, даже если Игорь будет ее держать. Да она сейчас просто свалится! Надо немедленно просить пощады!
Игорь сам догадался перейти на шаг.
— Ну что, Огненная Ладонь? Страшно было?
— Ну… Разве что совсем чуть-чуть. Как ты на ней ездишь? Это же какой-то кошмар!
— Да нет, так только в первый раз кажется. Надо держаться коленками.
— Коленками?! Это невозможно.
— Давай я тебя сниму, — Игорь погрозил лошади пальцем, выпустил повод и помог Маринке сойти на землю.
Она не удержалась и прижалась к его груди, тем более что Жемчужинка закрывала их от старухи. Игорь поймал повод рукой, обнял ее и шепнул:
— Моя Маринка…
— Я так за тебя боялась, медвежонок… Я так по тебе скучаю…
— Подожди немножко. Я заберу тебя отсюда.
— Что за службу она тебе придумала?
— Ничего сложного — семь дней и семь ночей пасти ее лошадок. С сегодняшней ночи.
— Семь дней? — Маринка заглянула ему в лицо. — А сегодняшний день считается?
— Нет.
Ей не надо было считать. До назначенного срока оставалось семь ночей, но всего шесть дней… До заката последнего дня она не доживет.
— Игорь… — шепнула Маринка, — она хочет меня убить… Она собирается меня убить… Забери меня отсюда, пожалуйста! Забери!
— Эй! — раздался громкий окрик. — Я думала, вы там целуетесь, а вы лясы точите?
Жемчужинка, услышав голос хозяйки, рванулась, оскалилась, ударила копытами по земле и заплясала, высоко подкидывая задние ноги.
— Отходи в сторону! — Игорь отодвинул Маринку рукой, закрывая от разбушевавшейся кобылы. — Осторожней!
Маринка и сама догадалась отпрыгнуть подальше, чтобы ему не мешать. Лошадь ходила по кругу, стараясь то повернуться к нему задом, то вырвать повод из рук, и Игорь еле-еле ее удерживал. Тем временем старуха слезла с крыльца, подошла поближе и, схватив Маринку за руку, потащила ее к избушке.
Новые комментарии