Губы перед глазами Ильи поехали назад, закружились, как и все вокруг. Он опустил веки, не в силах уследить за мелькающим пространством, но темнота кружилась еще сильней. Вереница золотых и серебряных огней бежала каруселью, набирая обороты, и когда превратилась в светящийся вихрь, тошнота подкатила к горлу.

Сколько времени Илья валялся на дороге, пережидая боль и головокружение, он с точностью сказать не мог. Ну что ж, не так уж и страшно… Могли бы не предупреждать, а сразу начать с монтировок. Четверо юнцов — это лучше, чем пара профессиональных костоломов. Впрочем, похоже, все еще впереди. Что ж, Залесский и так долго терпел, странно, что этого не случилось раньше. Видимо, долго не мог решиться.

— Ой! — услышал он женский голос. — Человек лежит!

— Да он пьяный, — брезгливо ответил второй, — пошли быстрей.

Ну да, кто еще может валяться на дороге в своей блевотине, как не пьяница? Над головой кружились комары и противно зудели в ушах. Илья попробовал шевельнуться — это было больно. Ну не лежать же здесь всю ночь, пугая загулявших девчонок? Он оперся на руку и попробовал сесть. Не получилось. Пришлось повернуться на живот и встать на четвереньки. Руки тряслись, и начали стучать зубы. Стоять на разбитых коленках показалось очень неудобным. К тому же снова закружилась голова и затошнило. Да, долго ему придется добираться до избушки! Он поискал глазами сумку — она валялась шагах в десяти от его головы, на обочине. Он встал на колени и постоял немного, привыкая к вертикальному положению. По крайней мере, голова кружилась не настолько сильно, чтобы потерять равновесие.

Илья поднялся на ноги и шагнул к сумке. Получилось неплохо, он сделал еще два шага, шатаясь из стороны в сторону. Ноги ломило нещадно. До сумки, пожалуй, он доковыляет, а дальше — вряд ли. Разве что на четырех костях. И ведь как назло именно эти четыре кости пострадали сильней всего!

Он опустился на траву рядом с сумкой и поискал в боковом кармашке мобильник. Хорошо, что он не оставил телефон в брюках, его бы наверняка разбили вдребезги.

Мишка долго не снимал трубку, и Илья начал беспокоиться, что звонок разбудит Сережку. Наконец Мишка ответил:

— Ну чего тебе среди ночи надо?

— Я, конечно, прошу прощения, — усмехнулся Илья. Голос его был хриплым и дрожащим.

Мишка немедленно просек, что дело нечисто:

— Илюха, что-то случилось?

— Да тут, понимаешь… это… меня долго и больно пинали ногами… И мне не дойти до дома.

— Ты где? — Мишка окончательно проснулся.

— Я около пляжа, на повороте.

— Я сейчас иду! Погоди, я бегом! Я через десять минут буду!

— Да не беги, я не спешу.

Илья нажал отбой и уронил руку с телефоном в траву. А чего он ждал? Что хозяева Долины соберут манатки, плюнут на свои деньги, поблагодарят его за предупреждение и уберутся прочь? Так ведь не ждал же. Даже наоборот, давно был готов к такому повороту. Тогда чего злиться? А злость с каждой минутой сжимала ему кулаки все сильней. Черт возьми, до чего же гнусно!

Интересно, Вероника знала об этом? Почему-то Илья нисколько не сомневался в том, что она обо всем прекрасно знала. И, безусловно, считала это правильным. Теперь она будет радостно смотреть из окна, как он хромает по Долине, и думать при этом, что он примерно наказан за свое поведение. А хромать, похоже, придется не меньше недели. Да и рожу разбитую не спрячешь.

Пусть думает, что хочет. Три дня, значит? Посмотрим, что будет через три дня.

Он издали услышал знакомый шум мотора, а потом разглядел и погрузчик, мчавшийся по дороге на всех парах. Ну Мишка и учудил! Надо ж было догадаться!

— Мишка, да ты охренел! — рассмеялся он, когда тот остановился около него и вывалился из кабины.

— А чё? Нормально. Ты как, жив?

— Почти.

Мишка сосредоточенно осмотрел Илью со всех сторон и присвистнул:

— Ничего себе… Это кто ж тебя так?

— Да малолетки.

— Не больно ли круто для малолеток? Ну дали по башке, ну деньги отобрали, но так-то зачем?

— Ладно, проехали.

Мишка нагнулся, подставляя плечо, и Илья со стоном зацепился ему за шею.

— Тебя что, рвало? — спросил Мишка, оглядываясь.

— Было дело.

— А сознания не терял?

— Нет вроде. Голова кружилась сильно, но все помню.

— Сотрясение у тебя, как минимум. Сейчас до дома доедем, я посмотрю как следует. Сотрясения — это по моей части. Давай потихоньку, не спеши. Ноги сильно разбили?

— Да всё разбили.

— Ну суки! Ты хоть рожи-то их запомнил?

— Я даже номер машины запомнил, — Илья присел от боли, случайно споткнувшись о Мишкин сапог.

Мишка подсадил его в кабину и помог устроиться на полу около единственного кресла — никто не рассчитывал на то, что погрузчик будут использовать в качестве сантранспорта.

— Надо бы в травму съездить, пусть справку дадут. Заяву написать, и мало этим щенкам не покажется.

— Да иди ты к черту, не буду я заяву писать, вот оно мне надо — потом полгода по ментовкам бегать и права качать. И в травму не поеду.

Мишка тронул погрузчик с места.

— Ну давай их тогда по одному переловим и вломим как следует!

— Только не сейчас, хорошо? — поморщился Илья. Вот уж меньше всего он думал о мести. Хотя ребята, если подумать, в этой истории были самой малопривлекательной стороной. Сорвали денег по-легкому.

— Сколько их было-то? — спросил Мишка.

Погрузчик зарывался колесами в каждую ямку грунтовой дороги, нырял и выныривал, так что Мишку болтало в кресле во все стороны, а Илья судорожно вцепился в кузов, чтобы не ездить по полу или не вылететь случайно в давно выломанную дверь.

— Четверо.

Впереди мелькнула желтая машинка, и Илья приподнялся, стараясь ее разглядеть.

— Нет, ты посмотри! Мишка, это они, между прочим.

— Что, серьезно? Так они только что в Долину приезжали, к нашей Веронике.

Ничего себе! Да она не только все знает, она, можно сказать, принимает в операции самое непосредственное участие!

— Отчитались о проделанной работе, не иначе… — проворчал Илья, сплюнув.

— Поднять их на рога, что ли? — захохотал Мишка.

— Ты с ума сошел? На лебедке бревна поднимать хочешь все лето, пока Володька не приедет?

Илья высунулся из кабины и весело помахал желтой машинке рукой. Заметив Илью, ребята и вправду испугались, что погрузчик поднимет их на рога, плотно прижались вправо и чудом не оказались в канаве. Мишка нарочно сделал вираж в их сторону, и Илья успел заметить, как вытянулось лицо у того, кто сидел за рулем. Ну точно, папина машина.

— Так это… — до Мишки вдруг дошло, — так это Вероника их наняла, что ли? Ну сучка!

— Или она, или муж ее, — пожал плечами Илья.

— Мужа ее здесь и не бывает почти, и сегодня я его не видел.

Что ж, значит, и вправду ей отчитывались… Илья сжал губы и опустил голову.

Спал Илья плохо: то не мог улечься, то просыпался от каждого движения. Спасибо Мишке — и под душем вымыл, и перевязал по-хорошему, и анальгином накормил. Обнаружил два сломанных ребра, но уверял, что переломы без смещения и должны срастаться хорошо.

Ему снилась Лара, присевшая на край его постели. Она брала его руки в свои и прижимала их к лицу. А потом говорила, что они расстались напрасно, что Сережке тут живется намного лучше, и ради него она согласна переехать в избушку. Илья спрашивал, куда они денут Мишку, но она была согласна жить с Мишкой. Илья притянул ее к себе, и она оказалась лежащей рядом с ним. Он целовал ее, пока не заметил, что это вовсе не Лара, а Вероника. Он отшатнулся от нее и долго извинялся.

Утром его разбудил Сережка, крикнув из столовой:

— Пап, ты вчера купил вишневого йогурта?

Илья тщательно спрятал лицо под одеялом и ответил тихо:

— Вишневого не было, только малиновый.

Голова раскалывалась, как с похмелья.

Сережка заглянул в спальню:

— А че ты шепчешь-то? Дядя Миша встал давно и на станцию пошел.

— Заболел я, Серый. Голова болит.

— Как это заболел? — не понял мальчишка и подошел поближе.

— Ну как люди болеют, так и я заболел.

— Когда это ты успел? — Сережка почувствовал наглое вранье и попытался заглянуть отцу в глаза. — И чего это у тебя с лицом?

— Упал, ударился. Дядя Миша говорит — сотрясение. Вот голова и болит.

Сережка дернул одеяло к себе, и Илья не успел схватить его покрепче, да и пальцы плохо слушались.

— Да ты все врешь! — Сережка осторожно накрыл его обратно. — Это они тебя из-за избушки! Я знаю! Вот сволочи!

— Да нет, сына, ты чего?

Мальчишка топнул ногой от злости.

— Пусть их девчонки больше ко мне прятаться не приходят! И мамаша их пусть только попробует сюда прийти! А ты еще ее спасал!

— Да не бери ты в голову. И уж девчонки тут точно ни при чем.

— Все равно, — Сережка поджал губы ну точь-в-точь как Лара. — Я им сейчас все скажу!

— И не думай даже, — Илья посмотрел на него как умел строго. Как всегда, не получилось.

Лицо мальчика смягчилось и разгладилось:

— Тебе чего-нибудь принести? Я малиновый йогурт совсем не хочу, честное слово…

Илья усмехнулся и покачал головой:

— Не надо, я йогуртов не ем, ты же знаешь. Но если ты чаю мне нальешь, это будет самое то.

Сережка выбежал из спальни, щелкнул чайником, немедленно вернулся обратно и присел на кровать к Илье.

— Но ты же им избушку не продашь, правда?

Илья покачал головой и криво улыбнулся:

— Не продам.

— Даже если они тебя убивать будут?

— Ну, во-первых, не будут. А во-вторых — не продам.

Он весь день провалялся в постели, а Сережка с Мишкой поминутно предлагали ему то поесть, то попить чаю, то поправить подушку. К вечеру они так ему надоели, что Илья начал огрызаться. Мишка накупил лекарств — в кои веки он чувствовал себя врачом, а не чернорабочим. Приходилось пить, раз доктор прописал, ну не обижать же Мишку?

Часов в девять Мишка уговорил его поужинать и помог сесть, подложив подушку под спину, — сильно болели ребра и поясница. Но не успел Илья взять в руки вилку, как раздался стук в дверь.

Мишка, предусмотрительно запиравший избушку, поинтересовался, кто пришел, и только после этого отодвинул засов. Илья не видел входной двери, но вскоре услышал голос Вероники:

— Я могу с Ильей поговорить?

Не увидела его из окна и пришла лично убедиться, что добилась, чего хотела? Илья сжал алюминиевую вилку в кулаке, и та согнулась.

Но вместо того, чтобы вежливо проводить гостью в спальню, в разговор вступил Сережка.

— А ну-ка уходите отсюда! — крикнул парень и топнул ногой. — И никогда сюда не приходите!

Илья представил, как рассердилась и опешила Вероника, и решил, что ей так и надо, но не мог не принять участия в разговоре.

— Серый! А ну-ка иди сюда! — крик больно ударил по голове.

Сережка сунул голову в спальню:

— Что?

— Пусть зайдет. Не надо так, это невежливо.

— Да? Невежливо? А они с тобой что, вежливо, что ли?

— Я разберусь, ладно?

Сережка пожал плечами и прошипел Веронике сквозь зубы:

— Проходите сюда.

Илья поставил тарелку на подоконник и хотел лечь, но подумал, что сидя разговаривать с ней будет проще. Вероника зашла и деловито осмотрелась, избегая встречаться с ним глазами.

— Садитесь, — кивнул Илья на стул. — Пришли проверить качество выполненной работы?

— Не говорите ерунду, — вспыхнула она, — я не имею к этому ни малейшего отношения.

— Да ну? — усмехнулся Илья. — А мне показалось, ребятишки прямиком рванули к вам, я подумал — за деньгами.

— Можете думать, что хотите, — она помрачнела, — я пришла не за этим. Я пришла сообщить, что эти ребятишки в реанимации. Возможно, эта новость вас обрадует.

— Как? — Илья резко поднялся и тут же со стоном повалился обратно на спинку кровати.

— А вы, можно подумать, об этом не знали?

— Что с ними случилось? — Илья проигнорировал ее вопрос.

— Я бы не удивилась и не посчитала это совпадением, если бы они все вместе разбились на машине. Но они покалечились, ныряя с моста! Все четверо! Вам это не кажется маловероятным?

Не то чтобы Илья сильно жалел четырех недорослей, но такого исхода он не предполагал и уж тем более не желал. Получалось, что он, так или иначе, виноват в этом. Достаточно вспомнить менеджера, который сломал лодыжку, и мента, упавшего на ровном месте.

— Что вы молчите? — спросила Вероника.

— А я должен что-то сказать?

— Да! Скажите, как вы это сделали? Как?

Илья нервно хмыкнул:

— Я? Я до сортира еле-еле могу дойти, где уж мне организовать массовое убийство. Если бы я случайно и возжелал мести, я бы попросту лицо им начистил поодиночке, только и всего.

— Сами вы, конечно, ничего сделать не могли, но у вас есть друзья.

— Ага, — ухмыльнулся Илья, — камень под мост подложили?

— Я говорю не об этих друзьях. Вы сами рассказывали мне о том, что находитесь здесь на особом положении. Я не понимаю, зачем вам потребовалось калечить несчастных мальчиков, но я уже не сомневаюсь, что вы могли это сделать. Скажете, нет?

Илья растерялся: теперь в ее глазах он будет монстром номер один? Сначала она вообще игнорировала опасность, а теперь нашла причину всех несчастий?

— Да поверьте же, что я не хотел их калечить. И не собирался. Мне это не нужно, понимаете? Я не кровожадный.

— Я не верю ни одному вашему слову. Вы говорите одно, а делаете другое. И… я вас боюсь.

— Зачем же вы тогда пришли? — хмыкнул Илья.

— Я пришла, чтобы убедиться в том, что права.

— Ну и как? Убедились? Вы вообще мастерица себя в чем-то убеждать.

— Да, я убедилась, — с достоинством ответила Вероника.

— Я так и знал, — кивнул Илья.

— И я хочу вас попросить, по-человечески попросить: оставьте нашу семью в покое, не трогайте нас, мы не сделали вам ничего плохого.

Она сама поняла, что сказала?

— А если я вас в покое не оставлю, через три, нет, уже через два дня мне кости монтировками переломают? Так? — он приподнялся. — Или сожгут мой дом? Или сдадут меня ментам за нарушение паспортного режима?

Вероника отшатнулась от него, и лицо ее побелело. Да она и вправду боится!

— Я не… — начала бормотать она. — Я не имею к этому отношения. И мои дети тоже.

— А я вам не верю! — Илья подвинулся к ней еще ближе. — Я не верю, так же, как вы не верите мне!

— Но я… Честное слово, я не занимаюсь делами. И при чем здесь мои дети?

Илья откинулся на спинку кровати и отвернулся к окну. Ну что он, вправду, на нее наезжает? Даже если она одобряет поведение Залесского, так на то она ему и жена.

— Послушайте… — он вздохнул. — Я не хочу вам зла, я вам уже говорил. Я не монстр, я не шаман, я не умею убивать людей на расстоянии, я не командую… теми, кто здесь живет. Я ничем не могу вам помочь, я могу только посоветовать вам уехать. Я говорил это с самого начала и повторю сейчас.

— Я не могу уехать! — крикнула она.

— А я не могу вам помочь, — устало сказал он.

— Ну зачем, зачем вам это надо? Чтобы остаться единственным жильцом в Долине? Мы мешаем вам?

— Да мне никто не мешает. Здесь нельзя жить, поймите. И я ничего с этим сделать не могу.

Вероника замолчала и пристально посмотрела ему в глаза.

— Вы все равно мне не верите? — спросил Илья и грустно улыбнулся.

— Продайте нам избушку, — вдруг сказала она.

Он покачал головой, и внутри у него что-то екнуло. В ее словах он почувствовал какую-то новую угрозу, гораздо страшней той, которой мог ожидать от Залесского.

Вероника поднялась и официально кивнула:

— Желаю вам скорейшего выздоровления.

— Спасибо, — хмыкнул Илья, — и вам всего хорошего.

Плотник был жалок настолько, что Ника усомнилась в том, что правильно расценила его роль во всем происходящем. Право, не позволит же всесильный колдун не достигшим совершеннолетия мальчишкам избить себя до такой степени, чтобы сутки не вставать с кровати. Да какое там сутки, он, похоже, еще дня три с постели не встанет!

Но все четверо едва не убились на следующий же день после случившегося. И двое из них скорей всего никогда не смогут ходить, если вообще выживут.

Когда накануне в час ночи раздался звонок у калитки, Ника давно улеглась. Спала она в комнате девочек — во-первых, после пожара ее спальню не так легко было привести в надлежащий вид, а во-вторых, она боялась, что на детей нападет какая-нибудь из кошмарных тварей.

Зачем она пошла к калитке? Она всегда считала, что звонить, а тем более приходить среди ночи можно, только если случилось нечто не терпящее отлагательств и человек, просящий его впустить, двадцать раз подумал, прежде чем нажать на кнопку звонка. Как же она, оказывается, ошибалась!

Имея за спиной двух азиатов, Ника не сомневалась в своей безопасности, поэтому открыла калитку без страха. Четверо парней внушительного вида, но юного возраста, похоже, не думали ни о чем, когда притащились к ней среди ночи! Ника долго не могла понять, чего они от нее хотят, и даже решила, что это какие-то наглые вымогатели, и чуть не спустила на них собак. А они всего лишь требовали денег за выполненное поручение.

— А чё? — тупо уставился на нее старший из них. — Мы два дня на дороге в машине проторчали, на такой-то жаре. И не поздно сейчас совсем, вон, светло еще. Чё, нам и завтра, что ли, сюда тащиться?

— Молодые люди, я не поняла, почему вы ко мне приехали, я не занимаюсь делами мужа и не знаю, сколько и за что он вам должен, — строго ответила им Ника, но они так и не поняли, что плохого в их появлении.

— Так позвоните ему, он вам скажет, если вы нам не верите. По сто долларов на нос он обещал заплатить. Только добавить надо бы, вон он Витальке как нос разбил.

— Кто разбил? Что добавить? Я ничего не знаю и знать не хочу! — Ника хотела уйти, но парни окружили ее со всех сторон.

— Да плотник ваш, за это надо бы доплатить, мы на такое не рассчитывали.

Как бы Ника ни хотела остаться в стороне от этих неприятных делишек, любопытство перевесило здравый смысл.

— И о чем же мой муж вас просил?

— Ну как о чем? Накостылять плотнику как следует, чтоб боялся и тихо сидел.

Ника поморщилась — какая банальность! Алексей как ребенок, честное слово! Послать подростков, наверняка еще несовершеннолетних, разбираться со взрослым мужчиной, да еще и на что-то после этого надеяться! Впрочем, ребята производили впечатление крепких, как на подбор — рослые и плечистые. Но серьезными их назвать никак нельзя.

— И как по-вашему, будет плотник после этого бояться и тихо сидеть? — спросила она скептически.

— А то! — довольно хмыкнул старший из них. — У меня, между прочим, первый разряд по боксу, а у Жука — второй. Наломали так, что он до дома к утру не доберется. Не беспокойтесь, если он чего выкинет, мы его опять подловим, мы его предупредили.

Ника снова брезгливо поморщилась: выслушивать подробности ей было неприятно. Как-то это мелко и несерьезно. Как будто Алексей не солидный бизнесмен, а жулик средней руки. А она ведь так и знала, что ничего умного он предпринять не сможет. Будет как с поджогом избушки — много шума и никакого результата.

— Все ясно, — Ника сжала губы. — Завтра я позвоню мужу и выясню, сколько денег и за что он вам должен. Сегодня я его будить не буду, он, в отличие от вас, рано встает. И если вам так трудно приехать сюда еще раз, я сама привезу деньги, оставьте мне адрес и телефон.

Она подумала, что их приезд в Долину был верхом глупости: если Алексей хотел скрыть свою причастность к случившемуся, то, бесспорно, не стал бы рассчитываться у себя дома.

— Ну хоть на пиво-то дадите? — обиженно проворчал парень.

— Нет, не дам, — отрезала Ника.

Когда расстроенные ребята укатили, оставив ей адреса, она снова пожалела плотника. Очевидно, никакой он не злой колдун, просто упрямый чудак. Со злым колдуном не справятся четверо юнцов, даже боксеров-разрядников. Ника вспомнила разговор на пляже, когда он показался ей милым и обаятельным. Что бы там ни было, а он спас ее, когда она тонула. Может быть, стоит проявить милосердие, помочь ему хотя бы до дома добраться? Или в больницу отвезти?

Ника представила, что придется оставить детей одних в доме, и отбросила эту мысль. Ничего, как-нибудь доберется, не развалится. К тому же получил плотник по заслугам — нечего соваться к покупателям со своими баснями. Это его чему-нибудь да научит.